Шантажист и его раб

История о неохотном шантажисте и его добровольном рабе. Он в темноте даже в конце.…

🕑 16 минут минут Прямой секс Истории

Иногда я чувствую себя немного клаустрофобно в моей маленькой квартире. В такие моменты я успокаиваю свою душу неторопливой прогулкой по нашему соседнему парку. Возможно, мне даже повезет, и я буду наслаждаться случайными пылающими закатами с вершины небольшого холма, где мой обзор ничем не ограничен.

Сегодня был такой красочный закат. Он залил все вокруг меня оттенками розового, красного и лилового. Мне было легко с миром и с собой. Было время расслабиться на диване и почитать.

Я только что открыл книгу в поисках старой поздравительной открытки, которую использовал как закладку, когда в дверь позвонили. Я был слегка раздражен. Я открытый холостяк, несколько застенчивый, и поэтому у меня мало друзей.

Я не мог себе представить, чтобы кто-нибудь из них зашел ко мне так поздно вечером. Я был не в лучшем настроении, когда открыл дверь. Сногсшибательная молодая дама лет тридцати посмотрела на меня секунду и, не говоря ни слова, прошла мимо меня в мою квартиру.

Я был ошеломлен на мгновение. Я захлопнул дверь и подошел к своему столу, где она стояла, глядя на меня. Я был очень зол, когда столкнулся с ней. «Что это значит, просто ворваться в мою квартиру? Кто ты такой? Что тебе нужно?» Я был так зол, что задавал вопросы, не дожидаясь ответов.

— Хорошо, — плюнула она мне. «Мне придется сыграть в вашу идиотскую игру, и я это сделаю. Но вам лучше сдержать свое обещание». — Послушайте, леди, — возразил я, — вы, кажется, принимаете меня за кого-то другого. Кого вы ищете? — О нет, — ответила она с гневом в голосе.

«Это квартира, хорошо. Ваше письмо — чистый шантаж, а также абсолютная чепуха». Она открыла большой манильский конверт, вытащила письмо и бросила его на стол. Я взял его и начал читать.

Он действительно велел ей прийти сюда, в мою квартиру. Она должна была стать сексуальной рабыней шантажиста в течение следующих двух суббот, приказал он. Дальнейшие инструкции должны были следовать.

Шантажист сказал, что будет отрицать, что он шантажист, и она должна сыграть в его игру, чтобы получить негатив. «Подождите, леди, у меня нет никаких минусов. Это либо шутка, либо ошибочное опознание», — сообщил я ей. — Я знаю, я знаю, — сказала она уже более ровным голосом. «Вы сказали, что будете отрицать, что написали письмо, поэтому я ожидал, что вы ответите так, как только что ответили.

Но я знаю, что у вас где-то есть негативы, и я хочу их получить. Я даже позволю вам оставить отпечатки». Она снова полезла в манильский конверт, вытащила три белых листа бумаги и бросила их на стол рядом с письмом.

Я поднял их и перевернул. Это были глянцевые цветные фотографии великолепной обнаженной модели в соблазнительных позах. Я присмотрелся, а потом это зарегистрировалось. Модель была не кем иным, как моим посетителем. «Извините, мадам, я хотел бы помочь вам, но я определенно не шантажист.

Но я должен сказать вам, что вы очень красивы и привлекательны». Я вернул ей фотографии. «Вы могли бы оставить их вместе с негативами», — ответила она, кладя их лицевой стороной вверх на стол, чтобы они могли смотреть на меня. Затем она повернулась и подошла к дивану, угощая меня видом стройного зада.

Ее походка к дивану была скорее чувственным танцем, чем прогулкой. Я все еще стоял рядом со своим столиком, когда она села и посмотрела на меня, явно ожидая моей реакции. К настоящему времени мой гнев испарился и сменился. Я медленно подошел к тому месту, где она сидела, и представился. «Судя по вашему поведению до сих пор, вы, вероятно, мне не поверите, но на самом деле меня зовут Берт Хэнсон», — сказал я ей.

"Спасибо за знакомство. Берт, это будет." Она улыбнулась мне и добавила: «Не стой так. Можешь присесть. Мне неловко смотреть на тебя снизу вверх».

У меня не было причин не играть в эту игру, в конце концов, она начала ее, и я задавался вопросом, куда это приведет, и это может быть весело, подумал я. Она сидела посреди дивана, оставляя мне достаточно места по обе стороны от нее. Я решил сесть справа от нее.

«Так уже лучше», — сказала она, когда я занял место, которое она мне оставила. «Я начал задаваться вопросом, правильно ли рабыне сидеть удобно, в то время как ее хозяин стоит перед ней, как школьник, которому учитель читает лекцию». Ее голос потерял остроту и стал шелковисто-гладким.

Она даже добавила небольшое сдержанное хихиканье в конце своего предложения. «Я не знаю, как вести себя как раб, я никогда не делал этого раньше. Надеюсь, вы простите меня и не назначите слишком суровое наказание, если я иногда не оправдаю ваших ожиданий.

Как я уже сказал, я Я новичок в этой роли. Но я буду стараться изо всех сил». Она прижалась ко мне своим телом и положила руку мне на левое бедро. Это привлекло внимание моих гормонов, и они начали свой танец внутри меня.

«Ты прекрасно справляешься с ролью рабыни, Моник», — улыбнулась я ей в ответ. «Я знала это, я знала это», — засмеялась она, спрыгивая с дивана. Она протанцевала по комнате несколько шагов, а затем остановилась передо мной, обвиняя меня пальцем в грудь. — Вы только что себя выдали, вы — шантажист.

Я не назвал вам своего имени, но вы его знаете. Это говорит мне о том, что вы написали письмо. — Постой, постой, — запротестовал я. «Твое имя написано на конверте, который ты бросил на стол. Вот откуда я его взял».

«Ни за что, ты не мог этого сделать. Только не с конвертом, лежащим лицевой стороной вниз. Я аккуратно положила его таким образом», — объяснила она.

«Вы правы и ошибаетесь», — сказал я ей. «Вы правы в том, что положили его на стол лицевой стороной вниз после того, как достали фотографии, но вы ошибаетесь в том, что в первый раз достали это глупое письмо, которое, как вы утверждаете, написал я. Тогда оно лежало лицевой стороной вверх, и я прочитал ваше имя на Это." — Я тебе не верю, — ответила она. — Я нутром чувствую, что я прав.

Итак, мы продолжаем вашу маленькую игру: вы — хозяин, я — раб. Нормальный парень, за исключением шантажа». Ее ответ сопровождался улыбкой, которая согрела мое сердце и заставила мои гормоны работать на полную мощность. Пока она стояла посреди комнаты, у меня было достаточно времени, чтобы изучить ее.

Она была всем, что фотографии уже сказали мне. Просто великолепный и сексуальный; самый привлекательный и сексуальный; восхитительно женственный и сексуальный. Мои гормоны кричали, чтобы я не отпустил ее, не узнав ее поближе.

— Не стой там, как статуя, — попросил я. «Присаживайся снова и играй в рабыню, если хочешь. Кто знает, может, в конце концов мы поменялись ролями, и ты хозяин. Трудно устоять перед красивой женщиной с такой сочной фигурой, как у тебя, с солнечной улыбкой и мерцающими глазами». Она вернулась ко мне и снова крепко прижалась ко мне.

Я вдохнул аромат ее кожи и почувствовал тепло ее тела и Я знал, что не могу сопротивляться ей.Она чуть подвинулась вперед на кушетке, когда ее руки поднялись, чтобы взять мое лицо и повернуть его к себе.Она целовала с такой страстью, что я понесся, как перышко быстрым потоком. Я понятия не имею, как долго я был в ее плену. Но даже тогда я смутно осознавал, что ее руки что-то делали с моей рубашкой. Внезапно ее поцелуй оборвался, и я обнаружил, что ее пальцы играют с верхней пуговицей моей рубашки.

хочет, чтобы я все сделала, — пробормотала она про себя, но достаточно громко, чтобы я услышала. — Он даже не знает, как снять с себя рубашку. Ну, я думаю, именно поэтому парни держат нас, девочек, в качестве рабов. — Я не припоминаю, чтобы говорил тебе играть с пуговицами на моей рубашке, — предупредил я ее.

— Я не хочу, чтобы ты снимала мою рубашку. Я хочу, чтобы вы сняли мои сандалии. Она соскользнула с кушетки и нагнулась, чтобы снять мои сандалии, которые положила рядом с кушеткой на пол.

У меня есть другие инструкции для меня». У меня была идея, к чему это может привести, и мне не понравилась концовка. Я убежденный холостяк и могу время от времени встречаться с девушкой на короткий вечер. изо всех сил сопротивляться щупальцам, пытающимся заманить меня в ловушку.

Я почувствовал, что попадаю под ее чары, и решил выбраться из-под нее, пока не стало слишком поздно. Кажется, мне это не очень удалось. Она держала меня под своим чарами почти час, прежде чем она опустилась на колени у изножья кровати и прошептала свои извинения.

«Хозяин, я надеюсь, вы простите свою рабыню за ее любительское выступление. Обещаю, что в следующий раз постараюсь сделать лучше." Должно быть, тогда я заснул. Но я смутно помню, как она лежала слева от меня, прижавшись к моей руке, наши тела слились воедино. В семь я проснулся, и солнце светило мне в лицо.

Она тоже проснулась. Пообнимавшись несколько минут, она поцеловала меня и вскочила с кровати. — Мне пора домой, — объявила она. «Мама звонит около тридцати каждое воскресенье». Она оделась за считанные секунды, послала мне воздушный поцелуй и ушла, оставив большую пустоту в моей груди.

Я преодолел свою застенчивость и нашел ее номер в телефонной книге. Думаю, я немного заикался, когда она ответила на звонок, но мне наконец удалось говорить разумно. «Поскольку вы настаиваете на том, что я вас шантажирую, я могу сделать вам заказ на субботу. Я заберу вас домой в шесть к ужину. Черное платье — мой первый выбор».

Она пообещала почтить своего хозяина, выглядя презентабельно. Я прибыл в дом Моник ровно в шесть; Я известен своей пунктуальностью. От подъездной дорожки до входной двери вела извилистая дорожка.

Пейзаж по обеим сторонам тропы представлял собой буйство форм и цветов. Однажды я даже остановился и наклонился, чтобы насладиться ароматом красных гвоздик, который оказался одним из моих любимых. Я немного помедлил, прежде чем позвонить в ее дверной звонок, что дало мне время представить Моник мысленным взором, но я не был готов к тому, что открывала дверь.

Моя рабыня была богиней. Ее каштановые волосы свободно ниспадали на плечи, глаза горели как угли, испещренные искорками озорства, длинные ноги, казалось, тянулись вечность. А потом появилось тело, достойное быть сестрой Венеры Милосской. На ней было черное мини-платье, которое больше подчеркивало ее тело, чем скрывало. Это было тело, которое кричало: «Посмотри на меня, полюбуйся мной».

А я смотрел и восхищался. Грудь у нее была меньше, чем у большинства, несколько конусообразная, с накинутой сверху тканью. Они сделали мой рот слюной в ожидании. Мне было интересно, как она встретит меня после того, что произошло на прошлой неделе в моей квартире.

Было очевидно, что она знала, какой эффект произведет на меня. Она была настолько вопиющим проявлением сексуальности, что я задавался вопросом, действительно ли я осмелился выставить ее на всеобщее обозрение. Ее веселье по поводу моей реакции открыто отражалось в ее мерцающих глазах, когда она приветствовала меня. Она была настолько вопиющим проявлением сексуальности, что я задавался вопросом, действительно ли я осмелился выставить ее на всеобщее обозрение. «Ваша рабыня готова отправиться туда, куда ее поведет хозяин, и взять на себя ее обязанности».

Это приветствие сопровождалось тем, что она приняла позу, которая говорила: «Я Афродита, богиня любви, красоты и сексуальности». — Ты не похожа на рабыню, — сообщил я ей. «Ты выглядишь, как все богини любви, красоты и секса в одном теле».

«Кажется, вы забываете, — напомнила она мне, — что шантажируете меня, заставляя стать вашей сексуальной рабыней, поэтому я не должна выглядеть как жена фермера на картофельном поле. Что-нибудь в этом не так?» «Моник, — пробормотал я, — ты самая красивая рабыня на свете. Я не знал, что кто-то может быть таким соблазнительным, сексуальным и милым, все в одном теле».

Потом я заметил еще кое-что. Нигде не было очередей. Я знал, что она не носит лифчика, зачем? Ее сиськи не нуждались в поддержке. Но и внизу очереди не было. Она действительно ходила с голым задом? Я сделал мысленную пометку, чтобы узнать позже.

Когда я вел ее к машине, она пыталась идти примерно в футе позади меня, как и подобает рабыне. Я должен был приказать ей оставаться рядом со мной, как приличное свидание, когда я был на публике. Я был рад, что забронировал столик в «Розовом фламинго», где нередки были кинозвезды и богатые плейбои со свиданиями.

Конечно, мы получили восхищенные взгляды, но никто не пялился открыто, чтобы заставить ее чувствовать себя неловко. И завистливые взгляды сестер ей нравились. И я тоже. Вечер пролетел слишком быстро, и время бросить танцы пришло слишком рано. Когда я попытался попрощаться у ее двери после пламенного последнего поцелуя, она покачала головой и втянула меня внутрь.

Должен признаться, что я не сопротивлялся. Она провела меня через свою гостиную в другую часть дома, не дав мне возможности протестовать, просто поговорив со мной. Я очень вежливый человек и не мог заставить себя прервать ее разговор. «Берт, дорогой, уже за полночь, так что попрощайся с рабом и скажи «Привет, Моник».

Я также хочу, чтобы ты знала, что я буду великодушен. Ты можешь оставить негативы. твои». В ее голосе была улыбка, и она закончила свою короткую речь одним из своих девичьих смешков.

Очевидно, она была в особенно хорошем настроении. «Садись сюда», — скомандовала она, прижимая меня к чему-то похожему на кровать. Я не был вполне уверен, действительно ли я был там, где я думал, или я попал на небеса. Может быть, я переборщила с алкоголем, но я уверена, что видела ангела в клатч-мини-платье. Я, должно быть, на мгновение посмотрел куда-то еще, потому что теперь там стояла Моник, такой, какой я видел ее на фотографиях.

«Я хочу, чтобы вы внимательно посмотрели, это Моник, бывшая рабыня. Глава этого дома, который приказывает вам со всей поспешностью раздеться и взять ее на руки». И снова ее веселое хихиканье.

Как я мог не подчиниться такому прекрасному, восхитительному видению женственности. Я взял ее на руки на несколько мгновений. С этого момента моя память становится туманной. Я помню запах ее волос; это был букет полевых цветов. Ее мягкая кожа, источающая феромоны, переносила меня в другой мир, мир сладкой музыки и приглушенных цветовых огней, светящихся в темноте.

И царствующая богиня в моих руках. Я помню, как исследовал наши тела, но не могу вспомнить подробности. Мы, должно быть, заснули в объятиях друг друга, потому что так мы проснулись поздно утром. Моник решила не одеваться после душа, а вместо этого приступить к завтраку.

Пока я вытиралась насухо полотенцем, я услышала, как меня зовут на кухне. «Моя кофеварка не работает. Я почистил ее и подключил к розетке, и теперь она не работает.

Берт, насколько ты умеешь пользоваться?» Это была простая задача. Она случайно перевела переключатель сзади со 110 вольт на 220. После завтрака мы сели на диван в гостиной.

Я обнял ее, и она прижалась ко мне, положив голову мне на плечо. Я открыл рот, чтобы сказать ей, что люблю ее, но мой голос не выдержал. Я знал, что мне придется победить свою застенчивость, если я должен был сказать ей, что у меня на уме. «Иди и скажи ей, что любишь ее, — сказал голос в моем уме, — я боюсь выставить себя дураком, — ответил робкий голос. — Она обнимет и поцелует тебя, — ответил первый голос.

Я знаю, что она любит меня? — возразил робкий голос. "Ты же не хочешь ее потерять, не так ли?" - сказал голос номер один. "Я постараюсь быть храбрым", - пообещал робкий голос.

"Моник, - начал я, - я хочу тебе кое-что сказать, Я бы хотел… Я просто не знаю, как тебе сказать. Я глубоко вздохнул, а затем выпалил: «Моник, я люблю тебя». вскочила на ноги, притянула меня к себе и танцевала со мной по комнате.В конце концов мы упали в изнеможении обратно на кушетку.

Плотина была прорвана, и теперь мне было легко произнести следующие слова. «Моник, ты милая, милая, восхитительная, очаровательная женщина, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж». Затем последовал еще один раунд объятий и поцелуев, наполненных счастьем, пока ее изобилие не приземлило нас на пол. Наконец мы вернулись в реальность и встали. «Садитесь и отдохните, — предложила она, — я должна сказать своей сестре, иначе я умру.

Я возьму телефон в гостевой комнате. Знаете, у нас, девочек, всегда есть маленькие секреты, которые вам, ребята, знать не обязательно». о." Незадолго до того, как дверь закрылась, я услышала, как Моник сказала своей сестре, что это сработало, а также что я сделал ей предложение. Хорошо, это было новостью, но я не подумал, что стоит рассказывать, что кофеварка снова заработала. О, ну, мы, парни, никогда до конца не поймем, как работает женский разум..

Похожие истории