Подарок Александры

Друзья мастера Пола приветствуют его возвращение…

🕑 49 минут минут БДСМ Истории

— Рада снова видеть вас, Пол, — сказала леди Александра, и ее нежный голос противоречил черному кожаному бюстье, из которого она вылезла, и таким же высоким ботинкам на шпильках со шнуровкой, подчеркивающим ее длинные ноги. В руке у нее был черный хлыст для верховой езды, а на светловолосой голове — черная кепка. Ее связанный муж в маске с кляпом во рту, одетый в кожу, что-то сочувственно простонал. Я понял. Садисты не бывают излишне жестокими, и большая часть боли не имеет ничего общего с удовольствием.

"Я должен был уйти на некоторое время," признался я. Я сказал, что Сесилия была частью здешней сцены, говоря о моей покойной жене и рабыне. Рак жестокее любого садиста, и ее болезнь превратила меня в ее раба в последние месяцы ее жизни.

Эту роль я принял добровольно, но теперь ее не стало, и я понятия не имел, что делать. Я проигнорировал несколько приглашений на вечеринки, прежде чем принять это. Леди Александра и ее муж Дональд были довольно обеспечены и регулярно устраивали вечеринки для избранных членов сообщества кинков в своем элегантном доме на озере Аткинс.

Их подвал был переделан в тщательно продуманную темницу и театр, и я знал, что сегодня вечером некоторые верхушки будут подвергать своих рабов публичному испытанию. Много раз я показывал здесь свою Сесилию и трахал ее перед толпой в награду за ее послушание. Это было место хороших воспоминаний, столько плохих оставила ее болезнь.

Я пришел в надежде пробудить что-то хорошее. «Мы понимаем», — сказала Александра, и ее муж Дональд молча кивнул в знак согласия. «Мы были удивлены, когда вы заметили, что вы можете присоединиться к нам сегодня вечером.

Здесь есть несколько низов, которым очень понравится ваше внимание, если вы решите сыграть роль. Некоторых вы знаете, других нет. Я знаю, Джина слонялась по вам годами.

Я усмехнулся. Джина была сладострастной рыжеволосой шлюхой, которая ясно дала понять, что с радостью подставит свой зад для моей трости или чего-то еще, что я ей подарю. Она была достаточно хороша, но я, пожалуй, был не столько садистом, сколько волчком.

Джине нравились тяжелые тренировки, и я не был уверен, что хочу именно такой встречи. Особенно, когда моя рука, бьющая тростью, заржавела от неиспользования. Я сказал им, что сегодня предпочитаю смотреть, по крайней мере, сначала. Возможно, часть моего старого огня вернется.

Пока я разговаривал с ними, к ним подошла незнакомая сабвуфер. Она была среднего роста, с должным воротником и цепочкой, подвешенной к воротнику, чтобы поддерживать верхнюю часть кожаного мини-платья с открытой спиной, которое подчеркивало ее изгибы и стройные ноги. У нее были темные красивые глаза и полные губы с ярко-красной помадой. Она странно посмотрела на меня, словно пытаясь понять мое место в этом доме.

Леди Александр заметила. Она повернулась к ней и приказала ей смотреть прямо на меня. Очевидно, эта девушка была частью гарема Александры.

«Раб Памела, господин Пол должен получить все, что он хочет сегодня вечером. Вы не откажете ни в одной разумной просьбе. Он старый друг, и его следует приветствовать. И я имею в виду, полностью!». У меня на мгновение перехватило дыхание, когда я понял, что мне только что предложили использовать одну из ее рабынь.

Памела побледнела, глядя на меня. Но Александра не терпела своевольных рабынь, поэтому быстро униженно склонилась перед своей Госпожой, а потом и передо мной. «Что вам нужно от меня, мастер Пол?». «На данный момент мне нужен один виски, чистый». Я знал, что у Александры есть прекрасный винный шкаф, а мне нравился хороший односолодовый виски.

Кроме того, Памелу успокоило бы, если бы она поняла, что я не собираюсь немедленно подвергать ее испытанию. Я восхищался тем, как покачивалась ее полная попка, когда она направлялась в бар, чтобы заполнить мой заказ на выпивку. Александра и Дональд всегда были полиамурны.

Им обоим нравилось привлекать рабынь к себе на службу, так как иногда Александра вознаграждала своего мужа за то, что он трахнул одну. Памела была особенно красива, а обтягивающее платье явно было сшито за большие деньги. Подарок наверное? Без сомнения, она была любимым питомцем. Это делало подразумеваемое предложение ее услуг особенно любезным.

И ужасно для Памелы, которая никак не могла знать меня и мои наклонности. В конце концов, прошло несколько лет с тех пор, как я в последний раз посещал их темницу. Я сел сзади и сбоку, откуда мне был хорошо виден зал, но я думал, что на меня не обратят внимания. Я хотел иметь возможность незаметно уйти в случае необходимости. Рак способен превратить хорошие воспоминания в плохие, как и все остальное.

Я молча думал о моей потерянной Сесилии, желая, чтобы она была здесь, но в сотый раз не получил ответа. Я видел, как люди входили, леди Александра заняла свое место на троне, установленном внутри приподнятой будки, построенной справа от сцены. Дональд занял свое место у ее ног.

Наши хозяева смотрели оттуда, когда не играли сами. Сбоку от них были места, и я знаю, что Александра хотела, чтобы я был там, но это поставило бы меня на видное место, к чему я не был готов, даже если бы Александра и Дональд хотели бы меня там видеть. — Пол, давно не виделись, — сказал Мастер Джон, стукнув кулаком. Это был худощавый мужчина с бритой головой, кожей цвета калуха и черными кожаными брюками.

Его сопровождала его нынешняя саб, рыжеволосая бутылка зафтиг с прямыми волосами и расстегнутой до талии блузкой, обнажающей ее многообещающую, покачивающуюся грудь. Она кивнула мне, и ее глаза сверкнули на месте другой доммы. Мы пообщались несколько мгновений, он выразил сочувствие, затем сел на свое место, его саб стал на колени у его ног, но руки обхватили его ноги, когда она соблазнительно терлась о него, надеясь на то, что произойдет. Были и другие люди, некоторых я знал, и мы обменялись еще несколькими приветствиями.

Я заметил, что Памела возвращается, покачивая бедрами, опустив голову в позе совершенной скромности, неся серебряный поднос с единственным стаканом несомненно превосходного односолодового виски. Она опустилась передо мной на колени, опустив голову и протянув поднос, предлагая светло-золотистый ликер. Я взял стакан и поблагодарил ее за службу, ибо рабы заслуживают похвалы за хорошую службу и наказания за плохую. Когда она отстранилась, она посмотрела на меня, и ее глаза вспыхнули. Очевидно, Александра рассказала ей что-то обо мне.

Без сомнения, ее послушание пришло бы охотно сейчас, если бы я решил потворствовать. Я обсудил это, потому что она была миловидной девушкой, и я уже давно не проверял дно. Особенно такой красиво округлый. Люди продолжали прибывать, но никто не выделялся по-настоящему, пока не появилась молодая блондинка. На ней было черное платье без бретелек, ничего особенного, кроме одного из тех платьев, которые могут носить только молодые и красивые.

Она носила его с черными кружевными чулками и туфлями на шпильках, но без воротника. Ее светлые волосы ниспадали на плечи, ее груди были маленькими, но ее ноги были восхитительны, и я почувствовал в ней что-то знакомое, что-то, что я изо всех сил пытался определить. Она не увидела меня, но быстро приняла покорную позу при входе и поприветствовала несколько доммов и сабов разного пола. Я почувствовал некоторое очарование, задаваясь вопросом, на что она похожа, кем она была и почему мне казалось, что я знаю ее? Александра постучала по столу рядом с ней, ее муж преданно преклонил колени, чтобы поцеловать и поклониться у ее ног.

У Леди был талант к драме, и ее любовь к поэзии была скалой, на которой была выкована наша дружба. Ей нравилось, когда игровые вечера начинались с заклинания, короткой цитаты из какой-нибудь извращенной работы, чтобы сосредоточить все мысли на действии, которое последует. При этом молодая блондинка в маленьком черном платье встала и поднялась на сцену, опустив глаза, как приличная сабмиссив, осанка прямая, шаги длинные и осторожные.

Сначала она опустила голову, затем поднялась и посмотрела прямо на толпу, читая заклинание сочным, мелодичным голосом. «Таким образом, то счастье, которое два пола не могут найти с другим, они найдут, один в слепом повиновении, другой в самом энергичном выражении его господства». Она прочитала стих из Жюстин, как читал бы поэт, тщательно подчеркивая каждое слово и делая паузы, чтобы подчеркнуть, особенно слова «его господство» с особым ударением.

Когда она читала, я узнал ее. Мисс Белтон. Это было ее имя. Шесть лет назад она была аспиранткой моего семинара по романтической поэзии, девушка со вкусом к Йейтсу, чья поэзия демонстрировала шокирующую прямоту, которая противоречила ее очень скромному платью. Когда я учил ее, она была одета только в свободные брюки и рубашки с длинными рукавами, с распущенными волосами, без макияжа и с хорошо скрытыми изгибами.

Сегодня на ней было маленькое черное платье. В школе только ее богатый голос и черты лица были явно женскими. Сегодня все в ней было женским.

Я вспомнила, что считала ее политической лесбиянкой, потому что в ее стихах было определенное содержание, которое мне нравилось, но делало ее творчество спорным. Никогда в жизни я не ожидал увидеть ее здесь, не говоря уже о столь откровенном платье, держащей себя с такой почтительной аккуратностью. Наши взгляды встретились, и я увидел, что она тоже узнала меня.

Сойдя со сцены, она направилась прямо ко мне. Ясно, что я не сидел достаточно далеко назад. Я еще не был уверен, что хочу с ней встретиться.

Она была из тех женщин, которых я находил соблазнительными, и когда-то она была моей ученицей. Она была хорошенькой, с высокими скулами и большими карими глазами, которые выделяли ее лицо даже без макияжа. Девушка была олицетворением красоты, и теперь она пришла, чтобы поклониться мне с точностью, которая достигается только надлежащим обучением.

«Профессор Полсон», — сказала она, затем остановилась, чтобы повернуться и поаплодировать, когда мы все узнали первую пару, которая поднялась на сцену. Я узнал леди Мелани, ведущую свою любимую рабыню Люси, крепко сложенную рыжую девушку с огромными грудями и круглой задницей, теперь одетую только в кожаные стринги и красиво сделанный рабский ошейник. Мелани поклонилась позади нее, прежде чем взять Люси за руки, чтобы подвесить ее рабыню к потолку с помощью мягких наручников.

Мелани медленно двигалась вокруг Люси, поправляя позу своей рабыни, каждое исправление отвечало правильным «Да, Госпожа». — Мисс Белтон, — ответил я, изучая свою бывшую ученицу. Она улыбнулась мне, но низко склонила голову, обозначив себя заместителем в этом месте четко определенных ролей. «Не думал тебя здесь увидеть.».

"Ни я вас, сэр," сказала она. «Вы тот мастер Пол, о котором иногда говорит леди Александра?» «Я не знал, что у меня есть репутация». Конечно, я знал лучше, у любого садиста, который играет на публике, обязательно появятся какие-то последователи. Когда я был с Сесилией, я не мог не заметить заманчивые позы, предлагаемые женщинами-сабами, которые надеялись занять место Сесилии.

Их мольбы были достаточным доказательством того, что среди толпы у меня есть поклонники. Но поклонницы не были тем, о чем я предпочитал думать. Подчинение — самый интимный из подарков, и домме никогда не следует легкомысленно относиться к своим обязанностям. "Ваша похвала почти универсальна," ответила она.

«Теперь я искренне сожалею, что никогда не читал твоих стихов. Необычно, что ты не сделал так, чтобы ни одна из твоих работ не требовала чтения». Я тихо усмехнулся и попытался сочинить ответ. «Я считаю нескромным требовать своего собственного труда, особенно там, где в этом мире так много прекрасных, недооцененных поэтов».

Она начала говорить, но замолчала и повернулась к сцене, когда толпа замолчала, когда началась тренировка Люси. Воздух засвистел от первого удара леди Мелани по предложенному заду Люси. Удар отвлек меня.

У Люси был широкий привлекательный зад, светлая кожа которого хорошо реагировала на порку. Это также отвлекло мисс Белтон, потому что она на мгновение оглянулась, прежде чем взяла себя в руки, прежде чем полностью сосредоточить свое внимание на доминантке перед ней. Я не винил ее, ибо трудно отвернуться, когда другая в изощренных мучениях.

Понизив голос, чтобы не навязываться, она сказала: «Зовите меня Маргарет, сэр. Вам не нужно быть профессионалом здесь, мастер Пол». «Что ты сейчас делаешь со своей поэзией, Маргарет?».

«В прошлом году я опубликовал книгу стихов под названием «Мисти Джун». «Почему псевдоним?». «Я преподаю литературу в школе Дэвидсон Хай, сэр.

Мои коллеги были бы шокированы, узнав мою истинную природу. Шокирован не меньше, чем я сам». Так что было предупреждение, но сообщество кинков, как правило, очень хорошо защищает своих. «Я должен был думать, что преподавание на уровне средней школы является сущностью мазохизма». Она слабо улыбнулась.

«Иногда, сэр. Иногда. Но когда у тебя есть талантливый ученик, они того стоят».

Когда она говорила, ее лицо светилось, показывая, что она увлечена своей работой. Это было чувство, которое я действительно разделял. «Тем не менее, я очень осторожен, чтобы не поделиться ни кусочком этой жизни ни с кем из моих коллег. Люди сплетничают».

О, это они делают. Один или два моих коллеги знали истинную природу моих отношений с Сесилией, но колледж более снисходителен во многих важных отношениях. Пока вы остаетесь незаметным, никого это не волнует.

Школьным советам приходится сталкиваться с избирателями, поэтому они должны заботиться о любом изломе, мгновенно связанном с педофилией. Очевидно, Маргарет находилась в затруднительном положении. Но я заметил ее осторожную позу, когда она говорила.

Это порадовало меня. «Вы связаны с кем-либо?». «На данный момент у меня есть обычные доминанты, но нет воротника», — сказала она. «Я играю здесь и там, когда встречаю кого-то многообещающего», — сказала она.

Ее слова были подчеркнуты тихим вскриком Люси, нижняя часть ягодиц которой теперь пылала огненно-красным. Люси немного провисла в своих ограничителях, затем снова выгнула спину, снова предлагая свой широкий зад своей Госпоже. Хозяйка Мелани воспользовалась этим, чтобы снова ударить плетью, чтобы создать тщательно заштрихованный узор на бледном заде Люси. «Я совсем не играл какое-то время», — признался я и понял, что пропустил это.

Я должен был пропустить это, иначе зачем я был бы здесь? В каком-то смысле я чувствовал себя неверным Сесилии, с другой стороны, я знаю, что она уговаривала меня завести любовника еще до того, как ее болезнь сделала ее неспособной к сексуальной близости. «Я слышал, что мастер Пол, и приношу свои соболезнования, хотя они могут быть бедны». Она благоговейно склонила голову, и я начал задаваться вопросом, почему это прекрасное создание осталось невостребованным? Конечно, ошейник - непростая вещь, слегка вписанная в партию.

Сабы и топы должны подходить друг другу. Отношения D/S склонны ко всем слабостям, присущим человеческим отношениям. Быть в ошейнике очень похоже на брак, и я думаю, что Сесилия предпочла свой ошейник своему обручальному кольцу. Это была единственная вещь, в которой она настаивала, чтобы ее похоронили.

Я смотрел вниз, вспоминая, пока не почувствовал, как пальцы Маргарет медленно гладят мое плечо. «Нам всем сказали, что если вы вернетесь к игре, мы должны сделать все, чтобы приветствовать вас. Особенно знайте, что я знаю, кто на самом деле такой печально известный мастер Пол». Я усмехнулся на это, но мои глаза были обращены обратно к сцене. Попка Люси засветилась малиновым, когда она запрокинула голову, полностью подчиняясь своей Госпоже.

И почему бы нет? Госпожа Мелани взяла ручку своего флоггера и потерла им пол и зад своего раба. Толпа зашумела. Люси громко вскрикнула, ее голова запрокинулась, и она сжала бедра, когда ехала на хлысте Мелани.

Толпа наклонилась ближе, почувствовав приближение мощного момента. Когда мой взгляд обратился к сцене, то же самое сделал взгляд Маргарет, наблюдавшей, прикрывая рот одной рукой, как Мелани превратила флоггер в фаллоимитатор и начала трахать своего добровольного раба. Люси раскачивалась на черном кожаном фаллосе, голова запрокинута, глаза закрыты, секс капает, когда зубцы трясутся между ее бедер. Момент был идеальным.

Я понял, что действительно не знал, как сильно я скучал по агонии и радости чужого подчинения, а также по силе и ответственности господства. Я начал думать, что был прав, что вернулся сюда. Пока я говорил, Памела снова вернулась, покачивая бедрами, улыбаясь мне, хотя ее глаза были тщательно опущены.

"Могу ли я принести вам что-нибудь, сэр Пол. Хоть что-нибудь, — спросила она с кокетливой интонацией. Мне пришло в голову, что Александра замышляет, чтобы я трахнулась. О, моя коварная хозяйка, такая с виду жестокая, но очень заботливая. Я кивнул ей, и она убрала мой пустой стакан.

"Она очень хорошенькая, - заметила Маргарет, следя взглядом за покачивающимся задом Памелы, когда та удалялась. - Я думаю, она отдалась бы вам, если бы леди Александра разрешила". "Это было поистине щедрое предложение и роль Александры, и знак ее веры в мои способности. Навыки, которые я давал атрофироваться в течение очень долгого времени.

И тогда мой взгляд вернулся к Маргарет. "А как насчет тебя, Маргарет? «Если прикажут, я с радостью доставлю ей удовольствие». Взгляд Маргарет проследил за Памелой, затем снова переключился на Люси, которая стонала особенно захватывающе. — Ты любишь женщин, Маргарет? — спросил я.

Это был достаточно простой вопрос. Не следует предполагать сексуальность саба. «Я люблю людей, сэр Пол.

Так уж получилось, что половина из них — женщины». Я захлопал в ладоши, показывая одобрение такому лаконичному и уместному ответу. Я перевел взгляд с восторженной Люси на Маргарет, взял обе ее руки в свои и прижал их.

Ее глаза тут же метнулись ко мне, и она опустила подбородок в классическую позу покорности. "Вы же понимаете, что играть - дело непростое, что к сабу нельзя просто так подойти и помучить. Есть вопросы, которые нужно обсудить, и ограничения, которые нужно установить". — Я понимаю, сэр, — сказала она и немного поклонилась, чтобы казаться меньше.

Это было предложение, которое я был склонен принять. «Что мне нужно от тебя, прямо сейчас, в этот момент, так это фантазия. Фантазия, которая может привести меня к пониманию тебя». — А-а, — кивнула она, переводя взгляд обратно на Люси, покачивающуюся в своих ограничителях. Назад, подумала она на мгновение, прежде чем снова взглянуть на меня.

«Я не такая уж больная шлюха, сэр», — сказала она. «Шлепки или мягкие порки мне нравятся, но зажимы для сосков вызывают у меня отвращение. Мне нравится мое кровообращение».

Я ничего не сказал, но записал ее слова и стал изучать ее действия. Маргарет установила разумный и понятный набор ограничений. Затем наше внимание снова переключилось на Люси, которая недвусмысленно объявила о своем оргазме.

Я тоже посмотрел, потому что бывает трудно отвести взгляд от вида человека в экстазе. Маргарет взглянула на игроков, потом снова на меня, возможно, немного поела, прежде чем повернуться ко мне всем телом и сосредоточить все свое внимание на мне, как если бы я был ее доминантой, игнорируя при этом аплодисменты, вспыхнувшие в ответ на удовольствие Люси и Мастерство Мелани. Когда она повернулась, я обнаружил, что очарован карими глазами Маргарет. Ее поза уже говорила мне, что любой, кто хочет тренировать ее, лучше следит за своими P и Q.

«У меня есть фантазия, которой я хотела бы поделиться с тобой», — сказала она, теперь ее глаза сфокусировались на мне. Я мог заглянуть за ее пределы, чтобы увидеть, как леди Мелани освобождает Люси от пут и тащит ее за волосы, чтобы обслуживать ее пизду. «Это фантазия, которую я предпочитаю в одиночестве в собственной постели». "Поделись, пожалуйста." Я добавил немного остроты своему голосу, голосу команды, и он вернулся ко мне естественным образом.

Маргарет посмотрела мне прямо в глаза, когда начала. «Я представляю, что меня попросили служить служанкой при дворе короля Артура и его рыцарей вместе с их дамами и наложницами. Я вижу Гвиневеру, Элейн Ланселота и даже саму Морган, хотя моя Морган больше от Марион Циммер.

Брэдли, чем стандартная злая волшебница. Сначала я служу простой служанкой, предлагая угощения и напитки многочисленным присутствующим вельможам. Но потом сам Король тянет меня к себе, и знакомит со всеми собравшимися рыцарями и дамами. меня как величайшую шлюху во всем королевстве».

Я поднял бровь на это. «Величайшее подразумевает гордость. Блудница подразумевает унижение и необузданное желание».

Было восхитительно видеть, как прекрасное лицо Маргарет покраснело при моих словах: «Все ваши слова применимы, сэр Пол. В моем воображении я Королева шлюх, и я наслаждаюсь этим, своей развратностью и красотой. Моя репутация привела меня сюда, потому что, хотя дворяне иногда смотрят на меня свысока, они не могут отвести взгляд. Мужчины стремятся обладать мной, женщины хотят быть мной, хотя бы ненадолго. грудь, мое платье, прилипшее к моему попу, как перчатка, я вижу ревность и похоть в их глазах, но в конце дня я понимаю, что они королевские особы, а я их шлюха, призванная ими быть использованными для их удовольствия.

Если я должен получать от них удовольствие, я должен принять его с капитуляцией. Чтобы выжить и процветать здесь, я должен унижать себя и чувствовать стыд, как я чувствую похоть. Поэтому мои щеки краснеют от смущения, даже когда моя киска сжимается от желания .По мере того, как мои щеки бъются, их желание ко мне растет.". «Я подхожу к ним, выпрямившись, но скромно заложив руки за спину, чтобы повернуться лицом к королю и королеве и поклониться им.

Я кланяюсь очень низко, чтобы они могли видеть всю мою грудь и мои твердые и покалывающие соски. Они видят, чего они жаждут, и то, чего они жаждут, — это моя капитуляция, поэтому я даю им это. Когда я преклоняю колени перед королем и самой Гвиневрой.

Они смеются, но король тверд, и Гвиневра крепко сжимает бедра. Король хватает мои соски, чтобы растянуть и жестоко скрутить их. Потом сам Артур толкнул меня на знаменитый круглый стол. Рыцари и дамы вокруг стола флиртуют и пьют, но их взгляды устремлены на меня.

Сэр Гавейн подходит и наливает мне в рот кувшин вина. Я не могу уловить всего, поэтому вино стекает по подбородку на грудь и живот. Естественно, Король наклоняется и начинает высасывать фиолетовую жидкость из моей груди.

Гавейн приподнимает мою юбку, разрывая ее в сторону и обнажая мой обнаженный секс. Королева называет меня шлюхой и шлепает. Ее слова злые, обидные и горькие, но с каждым шлепком по моему заду ее пальцы задерживаются немного дольше, пока они больше не шлепают меня, а ласкают меня и исследуют всю мою задницу».

Пока Маргарет говорила, ее бедра вращались и ее бедра были прижаты друг к другу, но ее глаза не сводили с меня. Было ясно, что ей нравилось рассказывать свою историю. "Король расстегнул свою тунику и вынул самый большой член, который я когда-либо видел, он огромный и толстый, с него капает предэякулят.

Без церемоний он подносит его к моим губам. В послушании и восторге я открываю рот, чтобы глубоко его сосать.

Вскоре я чувствую комок в задней части горла. Когда начинаются королевские толчки, я чувствую, как толстый член Гавейна без малейших церемоний входит в мой член. Он просто прицеливается и толкает». «Я вижу себя в окружении дворян, в красивом платье, разорванном пополам, и в моем рту, набитом королевским членом. Позади меня Гавейн вонзается в меня, его толчки жесткие и жестокие, без малейшего внимания к моему удовольствию.

Но я мокрый и готов к его и еще более готовым, когда он хрюкает от удовольствия и изливает свое семя внутрь меня». Приветствуя и смеясь, Гавейн отходит от меня, поднимая свой кувшин и произнося тост за мою давно потерянную «честь». Его место занимает другой рыцарь, я не могу видеть, кто, но я чувствую это, чувствую его толчки, быстрые, сильно и долго. Меня трахают и хорошо трахают.

Рыцари один за другим занимают его место, пока мой рот занят королем. Каким-то образом весь его огромный фаллос оказывается между моими губами, вжимается в мое горло и растягивает его. Я чувствую, что должен задохнуться, но я этого не делаю, а скорее служу беспомощным сосудом для его похоти, и моя слюна стекает по его члену и вниз по моему подбородку». «Один за другим рыцари пробираются ко мне, пока один мужчина не занимает свое место позади меня.

Его голос чист, как колокольчик, его руки нежны, а его член тверд. Он не толкает его в мою киску, но требует моего задницу, войдя в меня на всю длину одним глубоким ударом. Это, конечно же, Ланселот, он с золотыми волосами, самый сильный и самый красивый из всех рыцарей, самый храбрый и самый галантный. И хотя его слова нежны, он трахается с решительной жестокости, пока он тоже не закричит и не наполнит мои кишки своим семенем».

«На этом я почти выдохся, надеясь, что скоро придет король и облегчит мою ноющую челюсть. И я чувствую прохладные пальцы на своем заднице. Это королева, сама Гвиневера, и ее язык проникает в мою задницу, пока она пытается восстановить ее. любимый крем Ланселота.». — Продолжайте, — сказал я, очарованный этой грязной историей о насилии.

«Это все, что у меня есть, сэр. К тому времени я обычно кончаю трижды и выматываюсь». Я усмехнулся и представил ее в своей постели, измученную, с пальцами между ног. Или, возможно, что-то большее.

«Устроить такую ​​фантазию можно, — начал я, обдумывая в уме детали, включая проверку ВИЧ-статуса участников, — но сделать это будет непросто. многолетний и хорошо обученный раб.». — Я понимаю, сэр, — продолжала она, ее руки были довольны моими, лицо было опущено, но глаза смотрели прямо на меня. «Некоторые фантазии должны оставаться таковыми, какими бы заманчивыми они ни были.

Однако я часто выбирал их, когда был один и искал удовольствия. Я надеялся проиллюстрировать некоторые из своих желаний». — Твой рассказ превосходно послужил этой цели, — сказал я, отпуская ее руки и откидываясь назад, чтобы посмотреть на нее. Должен признаться, было трудно не увидеть себя в списке короля Артура или Ланселота. Александра была бы моим выбором на роль Гвиневры, но согласилась бы она на эту роль? Ее муж Дональд мог бы сыграть одного из рыцарей, возможно, Галахада.

Верх и низ часто являются изменчивыми понятиями, и я уверен, что ему понравилось бы выходить из своих обычных уз, чтобы трахнуть такую ​​​​прекрасную молодую женщину. И мне пришло в голову, что мне смешно даже думать о том, что Маргарет не была моей рабыней в ошейнике. Примерно в это же время вернулась Памела, с опущенной головой и ладонями кверху, медленно двигаясь, держа в руках красный кожаный флоггер.

Она опустилась перед ним на колени, предлагая, говоря: «Леди Александра приказала мне передать это вам». Я протянул руку и взял его в руку, поднимая ручку и проверяя баланс. Он был превосходно сделан, из мягкой кожи с широкими зубьями, так что скорее ужалит, чем повредит, прекрасный инструмент для использования на субмарине, неопытной в дисциплине или просто не испытывающей особой боли. Он был прекрасно сделан, почти без шипов, с гладкой деревянной ручкой, покрытой светло-коричневым лаком, и выжженным в отделке контуром коленопреклоненной рабыни.

— Это подарок? — спросил я, вертя его в руках. — Да, мастер Пол, — сказала Памела. «Моя госпожа сказала, что если вы хотите попробовать это, я должен быть к вашим услугам».

И хотя ее лицо приняло позу совершенно отработанной покорности, в ее глазах был определенный свет, который показывал, что сама Памела вовсе не возражала против того, чтобы быть подарком на моем возвращении домой. Я внимательно осмотрел его. Флоггер был прекрасно сделан и явно очень дорог. Я знал, что Александра и Дональд были богаты, но это был королевский подарок. И я также осознавал свой набухший член, возбужденный историей Маргарет и очевидным желанием Памелы быть использованной.

У меня кружилась голова, но мое возбуждение доказывало, что некоторые вещи не умерли с Сесилией. На самом деле это был знак того, что, возможно, мне суждено быть здесь, среди моих друзей, а не хандрить дома и писать болезненные стихи. Возможно, пришло время снова жить.

«Поблагодарите свою госпожу за этот прекрасный подарок, Памела. Я сообщу ей, когда и если приму ваше очаровательное предложение». Памела вежливо кивнула, и, кажется, я увидел легкое разочарование в ее глазах, когда она попятилась. Ясно, что ее готовили к порке, а может быть, и к любому другому способу, которым я захочу ее использовать. Она добавила еще немного качания своему заду, когда повернулась, чтобы возобновить свои дела, явно лоббируя свои интересы.

Она привела убедительный аргумент. Конечно, было бы забавно увидеть, насколько хорошо Александра ее обучила. Во-первых, мне нужно было решить, что делать с Маргарет.

Я видел, как она тоже наблюдает за мной, ее глаза с некоторым очарованием смотрят на флоггер, а губы надуты. Возможно, она не шлюха боли, сказал я себе, но она явно не боится боли. Я снова изучал ее.

Впервые я заметил очертания ее сосков сквозь черную кожу ее тонкого платья. Я начал думать, что для ее пьесы предпочтительнее было бы «здесь», а затем «там». И я понял, что очень желал ее. «Как бы вы отнеслись к тому, чтобы сыграть со мной сцену?» — спросил я. «Я знаю, что мы едва познакомились, но, судя по твоим взглядам на мой дар и позе твоего тела, я думаю, что мог бы создать сцену, которая тебе понравится.

После этого мы можем обсудить больше, если ты захочешь». Ее лицо на секунду порозовело, но она кивнула. «Мое стоп-слово — школьный автобус», — сказала она. «Школьный автобус», — повторил я, пытаясь запечатлеть это слово в памяти, и был впечатлен ее быстрой реакцией.

Мне нужно было запомнить и повиноваться ее стоп-слову, поэтому я несколько раз прокрутил его в уме. И толпа снова зааплодировала, когда госпожа Джоэль вывела на сцену очень полного мужчину средних лет, полностью замаскированного и с ног до головы одетого в кожу, но только впереди, а не везде. Его член, яйца и ягодицы были обнажены, если не считать ремней.

Джоэль вытащила коня, нагнула его над ним так, что его зад был высоко в воздухе, и привязала его руки и ноги к основанию. Он был тяжелым, но его необрезанный пенис был твердым, как камень, и торчал прямо наружу. Именно тогда я заметил, что у Джоэль был страпон. При этом довольно крупный. «Ничто так не оживит вечер, как небольшая привязка», — заметил я, жестом приглашая Маргарет сесть рядом со мной.

Хотя стул был свободен, она уселась у моих ног, обхватив руками мои колени, голова у меня на коленях, губы так близко к моему застывшему члену. Позиция, которую она выбрала совершенно сознательно. Судя по всему, напарник Джоэль был весьма опытен, потому что, хотя она и разогрела его флоггером, вскоре она вытащила хлыст из ближайшей вешалки для игрушек и начала серьезно хлестать своего мужчину.

Он снова и снова вскрикивал от боли, но не использовал стоп-слова, и его член оставался твердым, как сталь, даже когда она начала слегка постукивать по его яйцам кончиком. Это было искусное и бравурное выступление, и никто не мог отвести взгляд. Я посмотрел на лицо Джоэль. У нее были красивые голубые глаза, и ее кожа была наполнена возбуждением.

Потребовалось некоторое время, прежде чем она переориентировалась. Она сняла свой топ и нежно намазала зад своего партнера лосьоном, очищая его рубцы и даже используя свой язык. Затем она вылила прохладную смазку на его звезду и начала втирать ее в его зад. Приближалось главное событие, и я слышал, как ее мужчина тихонько воркует и стонет, пока она ухаживает за ним. Затем она повернулась к толпе и объявила всем собравшимся: «Раб Гарт, что мне делать с твоей никчемной задницей?».

«Трахни его, госпожа Джоэль. Пожалуйста, трахни мою никчемную задницу! Пожалуйста, загони член своей дамы глубоко внутрь своего скромного раба!». "Очень хорошо", сказала она, выглядя строго, но явно улыбаясь, когда она прицелилась и прижала головку очень внушительного синего фаллоимитатора к его анусу. Она не была жестокой, но осторожно толкала его в него.

Он кричал так же, как и она, не совсем готовый к этому новому вторжению, но она не просто врезалась в него, она толкнула его, контролируя его и показывая, что Джоэль поняла, как правильно трахать задницу. И она трахнула его, начиная медленно, но набирая скорость, пока не трахнула его мощными глубокими толчками, снова и снова, в красивом темпе. Его член подпрыгивал при каждом толчке, и он кряхтел каждый раз, когда она брала его, но он также отталкивался от нее, и было легко увидеть, как предэякулят вытекает из его члена.

Я мог видеть, как Джоэль хрюкает, лежа лицом к постели от усилия и давления страпона на ее клитор. Я знал, что она скоро кончит. Вскоре услышала, как он умоляет разрешить кончить.

В разрешении она явно отказала, но продолжала упорно толкать его простату. Снова он умолял, снова она отказала, хотя мне было ясно, что n может продолжаться намного дольше. Лицо Джоэль теперь было сытым, пот выступил на ее лбу, и она вздыхала с каждым толчком в своего мужчину. Он снова умолял, его голос сорвался, он едва мог выплюнуть слова своей мольбы о том, чтобы ему разрешили кончить. Углубившись в него, она смягчилась и дала ему разрешение; Пока мы смотрели, он начал хрюкать.

Сперма вырвалась из его члена и полетела по большой дуге, плескаясь о основание коня, выстрел за выстрелом покрывая его сливочной спермой. Вскоре Джоэлль тоже вскрикнула от экстаза, ее тело тряслось от постоянного давления туфтов на клитор. В комнате стало тихо, когда они рухнули друг на друга. Через несколько долгих мгновений Джоэль надавила на своего любовника и вытащила огромный член из его задницы.

Она нежно погладила его и осторожно развязала, подняла на ноги, потом взяла за руку и поклонилась толпе. Когда он поклонился вместе с ней, раздались аплодисменты. Мы аплодировали ее бравурному исполнению и той явной радости, которую оба испытывали при использовании и использовании. Одна из рабынь Александры вышла с салфетками, чтобы вытереть и почистить коня. Памела взяла урожай, который использовала Джоэль, и заменила его свежим, а оригинал отложили для очистки и дезинфекции.

Я видел, как Александра встала, чтобы зааплодировать, а затем ее голова повернулась ко мне, глаза вопросительно. Я поднял руку и кивнул. Когда я это сделал, по комнате повернулись головы, все смотрели на нас, аплодируя и ожидая. Обратного пути быть не могло. Я взял Маргарет за руку и повел ее на сцену.

Оделась я скромно, черный шелк, рубашка, черные брюки, лакированные туфли. В мотиве, но не в коже, как можно было бы ожидать от доммы. Я еще не пришел играть сцену, а очутился на сцене, все взгляды были устремлены на меня.

Это было знакомое чувство, но с незнакомым партнером. В зале воцарилась тишина, единственным шумом были наши шаги, когда я вел Маргарет за руку на сцену. Многие здесь знали меня, но всегда с Сесилией. На мгновение я посмотрел на потолок, на небо, где она теперь обитала, надеясь, что она будет смотреть с удовольствием. Затем я поворачиваюсь и смотрю Маргарет в глаза.

Они были широко раскрыты и готовы, рот открыт, а губы влажны. Да, она была готова. И готов или нет, я сделал свой выбор. «Рабыня Маргарет, ты готова начать?».

— Да, мастер Пол. Она приняла подобострастную позу, стоя на ногах, но с опущенной головой, руками за спиной, переплетенными пальцами. Я медленно ходил вокруг нее, изучая ее глазами, выискивая каждую отметину или родинку на ее гладкой коже.

Я хотел узнать ее, каждый изгиб, каждое углубление, все, что могло дать мне ключ к тому, как ее подтолкнуть и использовать. Я подошла к ней сзади и потянулась, чтобы расстегнуть молнию на его платье и расстегнуть его. Она поняла и вышла, когда он упал рядом с ней.

Комната бормотала, оценивая ее стройное тело и маленькую вздернутую грудь. На ней были только стринги из черного шелка, очень красивая вещь, стянутая тонкой веревкой сзади, которая обрисовывала каждую щеку ее ягодиц. Ее бедра были изящными, сильными и гладкими и образовывали красивую арку с красивой щелью на холмике. Маргарет явно была готова играть, если бы ее номер назвали. Я прошел перед ней, рассматривая ее груди, которые стояли далеко друг от друга, маленькие, но хорошей формы с маленькими розовыми сосками.

Я провел указательным пальцем между ними, медленно поднимаясь вверх, следуя по центру ее грудной клетки, вверх по ее шее, чтобы поднять ее подбородок и лицо, чтобы смотреть прямо мне в глаза. Я наклонился, чтобы поцеловать ее, нежно, губы скользнули по ее лицу. У нее был легкий вкус клубники, и ее запах был сладким, губы гладкими. Она прижалась ко мне и приоткрыла губы, но это было все, зная, что саб не может легко скользнуть языком в рот Мастера. Наш поцелуй был сладким и медленным, но вскоре я откинулся назад и продолжил кружить, водя пальцами по верхней части ее грудей.

Затем я потянулся, чтобы взять ее запястье и поднять его, чтобы защелкнуть мягкие наручники вокруг ее запястья. Александра и Дональд купили хорошие наручники. Я проверил натяжение, затем прошелся вокруг нее, взял ее правую руку и защелкнул наручники с громким щелчком.

Она слегка вздрогнула, когда они захлопнулись, понимая, что в этот момент она совершенно не контролирует то, что будет дальше, что ей придется довериться мне, чтобы убедиться, что это ей понравится. И мне нравилось доминировать над незнакомой рабыней. Я снова двинулся за ней, раздвигая ее ноги на каблуках своими ногами, толкая ее в позу, которую я хотел, руки разведены в стороны и над головой, чтобы она могла отдохнуть или опереться на свои связи, но не опустить их, ноги врозь, киска и задница полностью уязвимы.

мне, и просунув пальцы под лямки, я стянул ее стринги, открывая ее зад всей комнате. Я услышал небольшой вздох. Ее пол был совершенно голым, и я провел пальцами по ее холмику, отметив, что она, должно быть, только что сделала восковую эпиляцию, возможно, в преддверии сегодняшнего вечера.

Нас освещало яркое и яркое освещение, но я мог различить отдельные лица в толпе и, конечно же, лицо Александры, откинувшейся на диване, с Дональдом у ее ног и Памелой, кормящей своих фиников. Ее кожа блестела на свету, а освещение только напоминало нам всем, что она была нашей хозяйкой. Я провела пальцами по талии Маргарет, затем потянулась за флоггером, который так любезно дала мне Александра. Я показал его Маргарет, глаза которой расширились, зная, что скоро она почувствует его поцелуй.

Медленно я провел зубцами по ее груди, плечам и спине. Я хотел, чтобы она привыкла к его прикосновениям. Я хотел, чтобы мысль о предстоящем избиении пришла ей в голову, чтобы она могла морально подготовиться. Она вздрогнула, когда мягкие кожаные зубцы скользнули по ее коже, пока я двигал ими вверх и вниз, медленно вращая. Я видел, как растут и расширяются ее соски, кончики которых выглядывают из-под мягких пальцев.

Я поднес его к ее рту, и она послушно поцеловала его, принимая этот инструмент и боль, которую он вскоре причинит ее телу. Кто-то хорошо ее обучил, и действительно очень хорошо обучил. Сесилия сделала бы то же самое, поцеловав мой хлыст, обняв румянец, который он придаст ее щекам, теплый поток крови и эндорфинов в ее теле. Меня впечатлила ее прекрасная осанка: спина выгнута, попка выставлена ​​вперед, грудь выпячена вперед и видна, ноги прямые и расставленные.

О да, Маргарет была настоящим призом! Я задавался вопросом, как Домме осмелился отпустить ее. Я встал позади нее и начал хлестать флоггером в воздухе. Когда субмарина не может видеть, она может слышать, и важно, чтобы разум Маргарет рисовал ее собственные картины, чтобы мысленно подготовиться к удару до того, как он произойдет.

На самом деле это не то, как можно использовать флоггер, звук более четкий с тростью или кропом, но звук имеет значение, даже если вы просто используете движение запястья, чтобы согреть дно вашего сабвуфера. Итак, я начал правильное движение запястья, чтобы флоггер вонзился в ее нижнюю часть ягодиц, оставив небольшие красные пятна на ее нижней части щек. Она мяукала, когда я наносил удары, оглядывалась назад, а затем вперед, но держала свой зад выгнутым, предлагая мясистую часть для моих ударов, чтобы их можно было раскрасить, и вскоре ее щеки приобрели чудесный теплый красный румянец.

У нее была светлая кожа, но не особенно, так что румянец залил ее щеки теплым красным румянцем, и она застонала и обмякла в своих оковах. — Как ты себя чувствуешь, рабыня Маргарет? Я еще не выучил ее реплики, поэтому было важно проверить. На самом деле вы проверяете даже с привычным дном. — Еще, — сказала она хриплым голосом. "Дай мне больше.".

Я дал ей больше, ровным шагом, мягкие кожаные зубцы впились в нее. Когда она выгнулась вперед, ее розовый анус был хорошо виден, и стала видна ее киска, уже блестящая от сока. Часть меня хотела упасть на колени и просто попробовать ее прямо здесь, но это было бы слишком рано для нас обоих. Домм не должен поддаваться своим низменным импульсам.

Он или она должны овладеть собой, прежде чем он сможет надеяться овладеть другим. Я смотрел на нее как пораженный, наблюдая, как солома красных рубцов согревает ее зад. Отметив родинку справа от поясницы. Глядя, как ее груди дрожат сзади, когда она реагирует на мои удары, Наблюдая, как ее волосы, откинутые назад, мягко покачиваются, когда зад нагрелся до эротического пламени.

Прислушиваясь к мягким высоким крикам, которые она издавала в такт моим ударам. И тогда я сделал паузу, чтобы снова проверить. Она немного обвисла, и ее глаза просто щелочки. Я знал, что ее предел был близок. Еще раз я накинул флоггер на ее пол.

Я обошел фронт, посмотрел ей в глаза и заставил себя оставаться суровым. Ее соски были розовыми и вздернутыми, приятно набухшими. С Сесилией я мог бы дать ей несколько минут со скрепками или прищепками, но я вспомнил слова Маргарет. Вместо этого я протянул левую руку, чтобы взять ее правый сосок между большим и указательным пальцами, чтобы скрутить.

Затем я наклонился вперед, накрыл ее рот своим и засунул свой язык ей в рот. На этот раз она вышла поиграть, наклоняясь ко мне, жадно целуя меня, засасывая мой язык глубже в рот и лаская его своим языком. Я взялся за ручку своего флоггера, который какой-то мастер тщательно отшлифовал и отгладил, чтобы провести по ее киске взад-вперед, вверх-вниз, как молодой человек, ищущий своего первого траха. Я дразнил ее этим, и она немного скулила мне в рот, крепко прижимаясь ко мне. Она была похожа на созревшего жеребенка, готового к оседланию, мокрого от желания, но жаждущего большего.

Ее голова красиво наклонилась, когда я лизнул ее челюсть и шею, вниз, чтобы укусить ее верхнюю часть плеча, а затем позволить своим зубам царапнуть ее гладкую мягкую кожу. Ее кожа поддалась, а затем отпрянула, и я почувствовал запах лосьона на ее теле, показывая, что она тщательно подготовилась к этой ночи, и ни одна деталь не осталась незамеченной. Аромат ланолина сделал ее кожу намного мягче, а рубцы стали более заметными, когда я повернулась вокруг нее, поднимая ее волосы, чтобы лизнуть ее затылок.

затем дюйм за дюймом, чтобы провести моим языком по всей длине ее позвоночника. Она мягко вздохнула и откинула голову назад, позволив своим волосам упасть на меня, когда я лизнул ее между лопаток. Она заворковала, когда мой язык нашел ее поясницу, и ахнула, когда мой язык проник в ее щель. Я тоже поднял правую руку и нежно провел кончиком пальца по ее ягодицам, и она почувствовала себя скользкой.

Я толкнул, всего лишь прикосновение, и ее анус поддался, и я понял, что она даже смазала свой зад, готовясь к сегодняшнему вечеру. Откуда взялась эта прекрасная женщина? И почему никто не надел на нее ошейник? Что за женщина, что за подделка! Маргарет была подделкой, которой Сесилия могла бы гордиться! Она попыталась сомкнуть ноги вокруг рукоятки хлыста, пересекающей ее расплавленную киску. Ручка была покрыта лаком, но теперь блестела новым оттенком, слегка мускусным послевкусием, восхитительным послевкусием. Думал попробовать, но дно у нее осталось незаконченным, а я горжусь своей работой. Каждый рубец нуждался в исцеляющем поцелуе.

но я отдернул ручку хлыста, решив, что момент требует чего-то более чувствительного и деликатного, чем любой хлыст. Я отложил флоггер в сторону и, используя правый средний палец, начал с основания и начал медленно кружить вокруг ее киски. О, она была мокрой, хорошо! Не успел я пройти и трети круга, как почувствовал на своих пальцах влажные соки, и Маргарет покрутила бедрами, чтобы ускорить процесс. При всей дисциплинированности ее желание начало брать верх над обучением. Мне нравилось, что она реагировала, покачивая бедрами, выгибая спину, как балерина.

Вскоре мой палец стал блестящим и скользким, когда я скользнул кончиком пальца прямо вверх и вниз по ее центру. Губы ее киски сжались от моего прикосновения, и я почти чувствовал, как она пытается пригласить мои пальцы внутрь, но Маргарет ничего не сказала, зная, что она должна получать, а моя - отдавать. Именно тогда я наклонился, чтобы поцеловать ее зад, чтобы попробовать соль и железо ее рубцов, вылизать их дочиста и успокоить ее зад поцелуями. Она ахнула, когда мой язык коснулся ее, прослеживая каждую линию, оставленную моими ударами, розовую и воспаленную, даже когда ее щеки начали вращаться.

Я положил левую руку ей на бедра, чтобы поддержать ее, но в комнате стало тихо для всех звуков, кроме чавканья моего языка и тихих стонов Маргарет, когда я дарил ей свой исцеляющий поцелуй. Я был тверд, крепче, чем когда-либо, мой член терся о тонкую ткань моих брюк, взывая ко мне, пытаясь овладеть мной своими собственными потребностями и желаниями. Я хотел заполучить эту женщину, заполучить Маргарет всеми возможными способами, какими мужчина может заполучить женщину, но понял, что на сегодняшний вечер я должен выбирать, и в этот момент я решил вставить два пальца в ее половой орган. Мои пальцы пошли вверх, за ее лобковую кость, чтобы потереть переднюю стенку ее киски изнутри, она кратко вскрикнула, когда мои пальцы вторглись в нее, а затем начала раскачиваться, ее пол безумно жаждал трахаться, быть принятым и предоставленным ее собственное облегчение. Я заставил свои пальцы двигаться медленно, преднамеренно, скручивая и вонзаясь внутрь Маргарет, когда я использовал ее и растягивал ее киску.

Ее соки свободно текли вниз по моим пальцам, вниз по моим суставам и кулаку. И раздались ее стоны, женственные и ритмичные, соответствующие темпу моих толкающих пальцев. Ее стоны становились громче, когда я провел языком в ее щелку, где ее звездочка красиво сморщилась для моего языка.

«Хозяин, могу я», выпалила она, ее бедра свободно вращались, ее тело стало рабом огня, горящего в ее чреслах. Я не ответил, желая задержать ее, хотя бы на какое-то время, и заставить ее сконцентрироваться на том, чтобы не кончить, чтобы, когда наконец придет освобождение, оно захлестнуло ее. Кроме того, у меня были свои собственные потребности, о которых нужно было думать. Мне нужно было трахнуть эту женщину, но не пальцами, а твердым членом, пульсирующим в штанах.

Мне нужно было сделать эту сцену личной, и она заслужила дар моего члена, проникающего глубоко внутрь нее. Потому что я чувствовал себя более живым, чем когда-либо, более голодным и нуждающимся. Раньше это было о Маргарет, теперь мне нужно было сделать это о себе.

Я выскользнул пальцами из ее киски, срывая грустный стон с губ Маргарет. Я встал, стоя рядом с ней, и потянулся, чтобы расстегнуть ее наручники. Наклонившись ближе, я сказал ей, что трахну ее.

"Спасибо, Мастер", - выдохнула она, повернув голову так, чтобы наши губы встретились, плотно прижавшись друг к другу в чистейшем голоде, когда наручники раскрылись с резкими щелчками, и она повернулась ко мне, твердые соски прижались к моей груди, хотя она держала руки за моей спиной. «Нагнись, рабыня, Маргарет», — сказал я, прервав наш поцелуй. Она подчинилась самой широкой улыбке, согнувшись в талии, вытянув ноги, опустив голову, упершись руками в пол, упираясь руками. «Вы хотите мою киску или мою задницу, Хозяин?», спросила она намеренно достаточно громко, чтобы вся комната могла слышать, вводя нашу аудиторию в этот момент. «Весь я принадлежит Тебе, и ты можешь использовать его по своему усмотрению».

Еще раз я вспомнил, какой сказочной рабыней была Маргарет, и как мне повезло, что она была привратницей в моем возвращении в этот мир. И я на мгновение задумался, что бы я взял, если не оба, потому что твердый член может двигаться от одного к другому, пока задница остается последней. Ее анус, казалось, подмигнул мне, но меня покорила розовая гладкость ее пухлых половых губ.

Это бы ее киску я бы использовал, в ее киску я бы кончил. Я расстегнул ремень и расстегнул его, а затем и брюки, а Маргарет улыбалась мне между ног, желая увидеть член, который ее трахнул. В своем рвении я боролся со своими брюками, пока они не расстегнулись, а затем стянул их и мои боксеры одним плавным движением. Мой член выскочил на свободу, свободно подпрыгивая и торча прямо из моих чресл. Маргарет облизнула губы, увидев это, и приготовилась.

Я протянул руку и взял презерватив из миски на полке с игрушками, и хотя я уже много лет не носил его, я не забыл, как это сделать. Хотя я знал, что она приветствовала бы меня обнаженным, сейчас было не время и не место рисковать. Кроме того, я должен был подать хороший пример молодым руководителям, которые могли наблюдать и поощрять злоупотребление дарованной им властью. Презерватив был плотным, тугим и ребристым, и мне понадобилась рука, чтобы потереть кончиком мокрую киску Маргарет.

Я провел кончиком по ее клитору и провел им по губам ее киски. Маргарет ворковала и покачивала бедрами, пытаясь открыться для меня, но я подумал, что будет лучше, если я подожду немного и дразню ее красивую киску еще немного, прежде чем погрузиться глубоко. «Хозяин, пожалуйста, трахните меня сейчас», — сказала она мягким, но настойчивым голосом. Так что потерся длиной моего члена о губы ее киски, двигаясь туда-сюда по ней без проникновения.

«Хозяин, пожалуйста, трахни своего раба сейчас же», — умоляла она, ее голос стал громче и настойчивее, ее бедра двигались быстрее, пытаясь соблазнить меня. Так что, держа основание моего члена в правой руке, я использовал головку, чтобы обвести ее клитор., двигаясь по часовой стрелке вокруг своего опухшего розового шишки. «Хозяин, пожалуйста, трахни эту рабыню», - умоляла она громким и настойчивым голосом, ее киска жаждала члена, и на этот раз я жаждал киски и не мог больше сдерживаться. Я сосредоточил головку члена на ее отверстии и одним жестким толчком глубоко вошел в нее. Когда я вошел, Маргарет громко застонала, и в комнате воцарилась тишина.

Я мог видеть ее чавканье ртов на заднем плане, когда наша аудитория начала свою собственную игру, чтобы дополнить нашу собственную. Я мог слышать рты на членах, на сиськах и видел, как Александра прижимается ртом Дональда к своему члену. Потом я начал втягиваться. Не могу сказать, как долго длилась наша связь. Каждый толчок был сильным, длинным и глубоким, когда она отодвигалась, чтобы встретиться со мной.

Она вскрикивала с каждым толчком, и через некоторое время я тоже, мой более низкий голос смешивался с контральто Маргарет, пока наша поездка продолжалась. Снова и снова я толкался в нее, сначала размеренно и неторопливо, но затем все сильнее и быстрее, въезжая глубже, когда мой член отодвигал мой контроль, и моя собственная потребность кончить начала вести меня. «Хозяин, позвольте мне кончить, пожалуйста», — позвала Маргарет срывающимся и хриплым голосом между стонами и глубокими вдохами.

«Нет», - ответил я, говоря себе столько же, сколько и ей, поскольку мой член въехал, как локомотив, в ее горячий расплавленный секс. «Хозяин, позвольте мне кончить, пожалуйста», умоляла Маргарет с настоящей мольбой в голосе, почти в отчаянии. Она явно не могла продолжаться.

«Пока нет», — ответил я, напоминая нам обоим. Мой член сиял от удовольствия, весь мой пах сиял от удовольствия ее захватывающей, тугой киски. «Хозяин, позвольте мне кончить, пожалуйста», умоляла Маргарет срывающимся голосом.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, мне очень нужно кончить». Я не мог ответить. Я ничего не мог сделать, кроме толчка, сильного и быстрого, поскольку я чувствовал приближение своего момента. Я мог чувствовать, как расширяются проходы между моими яйцами и членом, чувствовать, как сперма вдавливается в мой член, когда моя порция готовится к стрельбе. "Мастер, пожалуйста!" — закричала она.

«Кончай сейчас, рабыня Маргарет», — сказал я. Она громко застонала, и ее киска начала конвульсивно биться вокруг моего члена, прижимаясь ко мне, удерживая меня глубоко, пока сокращение за сокращением массировало мой ствол. Этот набор моих собственных спазмов, конвульсии члена, сияющие от удовольствия, когда я излил свое семя глубоко внутрь Маргарет. Я стонал вместе с ней, глубоко погружаясь, удерживая себя глубоко, пока мой член сокращался внутри нее. Потребовалось мгновение, чтобы прийти в себя, чтобы снова вспомнить, где я был, помимо пизды красивой молодой женщины.

Я выпрямился и огляделся, и начались аплодисменты. Я покачал головой, отступил назад и помог Маргарет подняться на ноги. Они все еще аплодировали, а сама Александра поднялась на сцену и подошла, чтобы поцеловать нас обоих в губы. — Хорошо, что вы вернулись, сэр Пол, — сказала она, покусывая мои губы и взяв нас за руки. «Приятно вернуться», — сказал я, а затем наклонился, чтобы поцеловать Маргарет, нежно, как любовник, а не как ее доминантка, в благодарность за то, что она только что дала.

И я поблагодарил ее за подарок, когда наши губы разошлись. — Спасибо, сэр, — сказала она. «Я очень рад, что эта девушка смогла доставить вам удовольствие!» И ее глаза были полны света и веселья. «Вы можете использовать меня, сэр, когда и как пожелаете». Я широко ухмыльнулся, прежде чем восстановить сдержанность.

«Где же вы нашли Маргарет?» — спросил я Александру. «На поэтическом слэме», — сказала она однажды вечером в «Чайном домике». «Ее стихи были грубыми, но отполированными. Я должен был встретиться с ней. Когда я узнал, что она была вашей ученицей, я понял, что мне просто нужно узнать больше».

Я усмехнулся, догадываясь, насколько хорошо Александра познакомилась с Маргарет. — Маргарет — наш подарок тебе, Пол, пока ты хочешь ее. Памела отвлекала тебя, чтобы ты не заметил ее прихода. Я перевел взгляд с бледно-серых глаз Александры на глаза Маргарет, опущенные, как и положено хорошему заду, но полные света и веселья.

Я догадывался, что ей понравилась идея быть Моей». «Возможно, я еще очень долго не верну ее», — ответил я, улыбаясь. Затем, взяв Маргарет за руку, я увел ее со сцены в ночь..

Похожие истории