Место встречи

Случайная встреча в затемненном баре.…

🕑 51 минут минут Прямой секс Истории

Прохладный воздух ударил мне в лицо, когда я скользнул в темный, приглушенный интерьер The Meeting Place, разительно контрастируя с густой дымкой середины лета в Луизиане. Место встречи было таким же, каким я его помнил; цветные деревянные панели, зеркальные старинные вывески и витражи вдоль стен, а на столах стояли шахматные доски или пасьянсы. Место было просторным, несмотря на то, что внутри было так много всего. В отличие от многих других баров, The Meeting Place больше походил на дом; В нем было теплое окружающее освещение, пара диванов и удобных кресел.

Это было место, где можно было приятно провести время, а не просто выпить сколько душе угодно. Я не был в пабе почти шесть лет, еще со времен учебы в колледже, но все было еще узнаваемо, за исключением будок и столов, заполненных до краев в типичный уик-энд, которые казались немного скелетными. Видно, я ни разу не был здесь в течение недели. Однако дюжина завсегдатаев, включая меня, могла свободно владеть музыкальным автоматом, бильярдным столом, доской для дартса и туалетами.

Я посмотрел на часы. Шесть тридцать. До свидания оставался еще час. Я ослабил галстук и сел у стойки бара.

Через минуту бармен вышел из кухни с полкой только что вымытых, все еще дымящихся стаканов под мышкой. Он был худощавым человеком, но по его подтянутым предплечьям можно было сказать, что у него телосложение бегуна. У него были длинные прямые каштановые волосы, собранные в хвост, а нос торчал изо лба, что было признаком итальянского происхождения. «Вечер», - приветствовал он, ставя стойку на стойку. Его голос был намного глубже, чем можно было ожидать от человека его размера.

"Что я могу для тебя получить?" Я осмотрел рычаги крана, поднимавшиеся из бара. Место встречи было известно своим уникальным пивом. Среди этикеток коммерческого пива было два крана с простыми белыми этикетками.

«Я попробую яблочную корицу», - медленно ответила я, обсуждая свой выбор, когда слова сорвались с моих губ. Для меня это было ново, и я решил, что не в настроении для Honey Nut. Бармен кивнул, достал из верхней полки сухой стакан и поставил его под кран. Он потянул за рычаг, и изо рта потекла темно-желтая жидкость, при заполнении стакана образовался толстый слой белой пены. Когда он наполнил мой стакан, я вытащил бумажник, достал и положил на гладкую планку.

После того, как высокий стеклянный сосуд наполнился до края пивом и пеной, бармен поставил на стойку пробковую подставку и поставил на нее стакан. Одним движением он взял карточку и спросил, не хочу ли я открыть вкладку. Я утвердительно кивнул, и он подошел к компьютеризированному регистру, смахнул карточку и с легкостью вернул карточку. Я получил его, взял стакан и подставку и сел на диван в дюжине футов от меня. Час прошел лениво.

Пиво было очень хорошо приготовлено, имело хороший вкус и удивительное послевкусие. Некоторые посетители ушли, а некоторые вошли. Я занялся спортивными кадрами на большом экране, просмотрел выбранные элементы в музыкальном автомате и присоединился к дружеской игре в дартс. Я был благодарен, что на кону не было денег.

Я не очень хорошо играю в дартс, и мой счет доказал это. Я тщательно целился, когда вечерний свет заполнил мое периферийное поле зрения. Я посчитал, что мне повезло, что меня не ударили, и слепил солнечный свет, повернув голову, потому что на городской улице вырисовывался силуэт стройной женщины.

Она тихо постояла в дверном проеме, некоторое время оглядывая внутреннее пространство, прежде чем войти и позволить двери закрыться за собой. Однако мое оцепенение было нарушено смехом и аплодисментами моих новых друзей, и я осознал, что дротика больше не было в моей руке, но, как я обнаружил, отвернувшись, улетел от цели, ударился о стену., и приземлился в чью-то выпивку. К счастью, остался только глоток, и веселый темперамент моих товарищей убедил меня, что я не имел в виду никаких дурных чувств. Я был отвлечен до конца игры. Когда я посылал дротики не во что-то, кроме доски для дартса, я пытался лучше взглянуть на женщину, которая вошла, и превратила мою полосу неудач из позорной на унизительную.

Однако с каждым взглядом я обнаруживал, что моим попыткам мешает небольшая решетка. Следующие пятнадцать минут я продолжал двигаться по нисходящей спирали и позволил игре закончиться победным отставанием более чем на сто очков от моего худшего соперника. Мы несколько раз посмеялись, и я отказался от матча-реванша, заявив, что мое эго было подорвано, и для получения любых дальнейших травм нужно будет ругаться. Это дало мне еще несколько смешков и отпуск, что означало возможность встретиться с женщиной в баре.

Она почти отвернулась от меня, и я мог просто видеть, как шевелится ее щека, когда она говорила. Она сидела на барном стуле, скрестив лодыжки между металлическими ножками. Ее ступни были украшены черными туфлями на шпильке, а ноги исчезли прямо перед коленом под черной юбкой, свободно облегавшей ее бедра. Поверх ее юбки покоился край ее алой блузки из мерцающего атласа, которая свисала с плеч и ниспадала ниже сиденья стула, скрывая ее зад. Ее светлые волосы были собраны в тугой пучок.

Ее тонкие руки выскользнули из коротких рукавов блузки и вежливо легли на стойку. Ее кожа, я мог сказать даже в слабом свете паба, была коричневого цвета некрепкого чая, не слишком темная, гладкая и однородная. На стойке стояла ее сумочка, черно-белая сумка с хромированным логотипом, но марки которой я не узнал. В конце концов, меня интересуют женщины. Как вы думаете, я бы узнал дизайнера за дюжину шагов? Я продолжал идти, пытаясь увидеть больше этой красоты, но ее лицо было отвернуто от меня.

Она вела оживленную беседу с другим покровителем, который, очевидно, тоже нашел ее привлекательной. Я почувствовал укол презрения, но вместо этого посмотрел на часы, оглядел паб и небрежно направился в ванную. Как и все остальное в «Месте встреч», уборная была представительна. Тёпло освещённое, в нем отсутствовал строгий фасад, который многие другие заведения использовали для своих туалетов.

Я встала у раковины, поправила галстук, вылила лицо холодной водой и зачесала светлые волосы назад. Как только я выпустил его, он милостивыми волнами упал с моей головы на уши. Я рассеянно почесал усы подстриженной бородки, понимая, что все еще думаю о женщине снаружи.

Я твердо покачал головой, пытаясь вытащить ее, но я был одержимым человеком. «Может быть, еще пиво поможет», - подумал я, выдернул бумажное полотенце из автомата и вышел из туалета обратно в паб. Когда я вышел, я увидел, как таинственный мужчина ковылял к выходу и тихонько ругался себе под нос, его рука теребила ключи. Через мгновение я понял, что он был более застенчивым, чем под влиянием алкоголя, и позволил импульсу помешать ему управлять лифтом в нетрезвом виде.

Я повернулся и тогда увидел лицо моей красавицы, хоть и в профиль. Ее лицо было того же коричневого оттенка, что и остальная обнаженная кожа. Когда вы проследили за ее шеей от ключицы вверх, она выгибалась к ее подбородку, который очень нежно изгибался назад, и поднимался к ее губам, окрашиваясь в темно-красный цвет, который дополнял ее блузку. Ее нос спускался по прямой линии и заканчивался закругленным концом.

Что касается ее глаз, это были сверкающие шары синего, белого и черного цветов с тонкими изогнутыми бровями над ними. Ее уши были очень красивыми, а из мочки свисал маленький свисающий кристалл. На подставке перед ней стоял изящный стакан. Должно быть, она пила какое-то вино, в основном разливное, слишком имитировавшее оттенок ее одежды.

Ее глаза были прикованы к роману в мягкой обложке, обложка которого была сиреневой, но в остальном неотличима. Я сглотнул, снова взглянул на часы и, как только я привел бабочки в порядок, подошел к ней, выдвинул стул рядом с ней и приготовился попрыгать. «Мне это неинтересно», - мягко сказала она, не отрывая глаз от книги.

"Продолжать путь." «Думаю, вы неверно оцениваете мои намерения», - заявил я, отдыхая на стуле. «Я здесь, чтобы выпить». «Знаете, есть и другие табуреты», - ответила она, поднимая голову, но не сводя глаз с цели. «Я знаю.

Мне просто было любопытно, это глупость последнего парня заставила его паковать вещи, или ты просто такой ядовитый». Она внимательно обдумывала запрос информации. При этом она взяла свой бокал и поднесла край к губам, позволив им разойтись и приподняв ножку, чтобы остаток вина ускользнул ей в рот. Я наблюдал, как ее горло перекосилось под кожей, когда она сглотнула, и мои глаза инстинктивно опустились ниже.

На шее у нее висела золотая цепочка с крестиком на груди. Увидев крест, я опустился еще ниже и обнаружил, что ее блузка была достаточно открыта, чтобы обнажить то, что можно было считать идеальным количеством декольте; ровно достаточно, чтобы намекнуть на размер ее груди, но недостаточно, чтобы быть непристойным. Она поставила стакан и заговорила очень просто. «Он не мог отвести глаз от моей груди».

Я зажмурился и закрыл глаза в тот момент, когда она закончила фразу и повернулась вперед. Я не хотел открывать глаза, но я захотел, и пристально посмотрел на стопку подставок на краю бара. «Однако, - продолжила она, но на этот раз ее холодный голос был согрет легкой улыбкой, - в остальном он был весьма очарователен». Она нежно похлопала меня по руке. «Не волнуйся, ты хотя бы отвернулся».

«Да, хорошо», - начала я, пытаясь прийти в себя. «Люди - не организмы, а скорее колонии органов, глаза имеют собственное сознание». Она усмехнулась, ее тон был немного более расслабленным. «Посмотри правде в глаза.

Каждая часть мужского тела имеет собственный разум». «Да, но наш лидер - настоящий придурок», - прокомментировал я, поворачивая голову. Возможно, я преувеличивал свой жест, чтобы мои глаза не могли вернуться к своей гибели. Однако мой взгляд упал на ее, и они были истончены ее щеками, опухшими от улыбки.

«К сожалению, шутки не намного лучше». «Ничего страшного, я знаю кого-то, кто шутит похуже, но ты чертовски близок». "Справедливо." «Обычно я не разговариваю с незнакомцами в баре, - призналась она, оглядывая комнату, ее рот сместился в сторону, - но, похоже, мое свидание не собирается показываться». Я снова взглянул на часы.

«Да, я тоже. Может быть, это способ Бога сказать мне, чтобы я бросил сцену свиданий». «Я бы не отказался от надежды.

Должен быть кто-то, кто захочет проявить к тебе жалость». Я вздрогнул от ее замечания. Она была красива и остроумна, хоть и как хищник насмехается над своей добычей. Я поднял руку, чтобы подать знак бармену, который закончил ставить стаканы и подошел.

Он налил еще одну кружку яблочного настоя с корицей, и я обратилась к красавице. "Вы уже пробовали это пиво?" «Я стараюсь держаться подальше от пивоварен, спасибо», - ответила она, ее взгляд был легким отвращением, а глаза вернулись к своей книге. «Поверьте, это не типичный напиток. Попробуйте глотнуть, и если он вам не понравится, вы будете правы.

Если вам это нравится, я куплю вам стакан. В любом случае, ты не можешь проиграть. " Она посмотрела на меня, затем на стекло. После мгновения трепета она подтянула к себе стакан и подставку, подняла сосуд и сделала небольшой глоток.

Пена образовала тонкие усы, которые она слизала, как только золотая жидкость попала в ее живот. Потребовалось время, но она наконец заговорила. «Хорошо, я не все знаю». Выражение ее лица было поражением, и она скрестила руки. «Но я не хочу сегодня пива.

Я буду пить вино. Ваше угощение». «Очень хорошо», - сказал я немного злорадно.

Еще одним взмахом моей руки бармен наполнила свой стакан. Она поднесла стакан к губам, а другая ее рука легла на запястье на перекладине, позволяя книге расслабиться до естественного закрытого состояния вокруг ее большого пальца, и давая мне возможность взглянуть на обложку. Это был роман с реалистично изображенной картиной великолепной женщины, которая выглядела удивительно, как ее читатель, соблазняемый, или какой-то другой образец мужественности. Я сглотнул, так как мне нечего было предложить в разговоре по предмету разговора.

Дайте мне экшн или приключение, и я могу вас отговорить, но больше всего я подошел к комикам с романтическими звездами, которые оказались в опасности в отношениях по собственному желанию. Однако я обратил внимание на автора. «Гейл Ричардсон, пишущий как Пенелопа Хитч». «Мне интересно, почему люди пишут под другим именем», - прокомментировал я больше себе, чем женщине рядом со мной. Она явно меня слышала, потому что повернула запястье, чтобы рассмотреть обложку книги.

«Чтобы познакомиться с новой аудиторией без ущерба для их собственной известности», - ответила она. «Гейл Ричардсон - на самом деле автор самопомощи. Скажите, вы бы прочитали любовный роман того, кто пишет инструкции для людей с расстройствами личности?» «Ну, я не читаю любовных романов по общим принципам, но я понимаю, о чем вы». «Имена могут иметь силу», - пояснила она.

«Тебя когда-нибудь называли твоим полным именем твоя мама или папа? Ты помнишь, как это было мощно? Эти слова несли эмоции, но они несли силу сами по себе. Египтяне считали, что твое настоящее имя было чем-то, что нужно беречь, чтобы ты не стал предмет темной магии ". Мои брови слегка приподнялись от интереса. «Итак, было бы бесполезно спрашивать вас, как вас зовут». «Ты быстро поймешь», - пошутила она.

«Это я, Спиди Гонсалес», - сказал я и быстро добавил, когда она открыла рот, чтобы возразить: «Без комментариев, спасибо». Я сделал еще глоток пива. Голова по большей части шипела, поэтому мне не пришлось бороться с ней, чтобы получить густую жидкость.

"Так как мне тебя называть?" - поинтересовался я. Она пожала плечами. «Ну, я мог бы называть тебя Венерой, но я уже придерживаюсь клише. Как насчет Дульсинеи?» "Как ты думаешь, кто ты, Дон Кихот?" она пренебрегла.

«Это не победитель, попробуйте еще раз». «Хорошо, Гвиневра. Сильная женская фигура в литературе».

- Полагаю, из этого ты стал бы Артуром? «Я предпочитаю Ланселот, но ты можешь звать меня Лэнс». "Что с мужчинами и фаллическими отсылками?" Я остановился, когда снова понял, в какой угол я попал. Это, и бармен хихикнул, когда подслушивал. Он понял, что выдал себя, и вернулся к вытиранию стойки.

Я добавил через мгновение, чтобы восстановить свою гордость: «Я просто рад, что не выбрал Ричарда. Так ты с Гвен в порядке? »Она закатила глаза, но с легкой ухмылкой на губах сказала:« Хорошо, Спиди ».« Это Лэнс, спасибо ».« Итак, Лэнс, что ты делаешь для живые? »« Я спасаю девушек, попавших в беду », - пошутил я, но Гвен посмотрела на меня, как бы говоря:« Это отстой », и я переключился на« Я писатель ». - спросила она, переходя от сарказма к искреннему интересу. «Читала ли я что-нибудь из вашего материала?» Я задумался на мгновение. «Скорее всего, нет».

«А почему бы и нет?» - спросила она, немного повернувшись ко мне. больше. Она, вероятно, имела в виду это как маневр, чтобы убедить меня в правде. Честно говоря, ей не нужно было, но я был вознагражден еще одним взглядом на ее декольте, хотя я оставил это своему периферийному зрению. "Вы читаете Playboy? "- парировала я.

Ответ был не совсем таким, как она ожидала. Она выглядела немного ошеломленной, но не потеряла самообладания." Не совсем ", - ответила она." Я так не качаюсь, и я не знала, что ты такой. вытащила книгу и запихивала ее в сумочку. Она не казалась рассерженной, просто внезапно незаинтересованной. «К вашему сведению, - заявил я, пытаясь казаться твердым и гордым, а не отчаянно пытаясь поддержать разговор, - я писатель-фрилансер, и большая часть моих материалов предназначена для технического отдела.

И что это за тип? " Она моргнула и выглядела немного виноватой. "Ничего, не бери в голову." Мы поделились моментом молчания, когда пили из стаканов. Твоя песня, Джон играл на музыкальном автомате. "Ну так что ты делаешь?" - спросила я, обращаясь к ней, как она раньше ко мне. «Я танцую», - ответила она.

На этот раз я остался с открытым ртом и готов к комментариям, когда она быстро вставила: «Балет, чек и все такое». "В самом деле?" - спросил я, немного расширив слово для выделения. "Это выгодно?" «Выгодно? Нет, - ответила она, - но это полезно. В этом году я провожу пару занятий. Один из них - группа футболистов, которые хотят улучшить работу ног.

Вы когда-нибудь видели, как мужчина весом в триста фунтов пробует пируэт? »Мы оба начали смеяться над изображением, и ее смех ознаменовал ее речь.« Я действительно должен снять это и продать на одном из тех забавных видео-шоу. Слава богу, им не нужно выступать на сцене ». Она взяла себя в руки после секунды хихиканья.« У меня также есть класс второклассников.

Они могут быть не такими скоординированными, как старшие классы, но они каждый раз вкладывают сто десять процентов ». Она слегка улыбнулась себе и тихо сказала:« Я так ими горжусь ». заявление больше вина. «Очень мило», - сказал я, улыбаясь вместе с ней.

«Я немного играл в колледже. Немного петь. Но никогда не танцуй. Я должна заказать всю свою обувь слева.

"" Все в порядке, - заверила она меня. "Я не ожидала, что вы будете Фредом Астером." Она сделала последний глоток вина. Она облизнула губы, смакуя сладкое.

вкус ее напитка. Движение было несколько возбуждающим и кокетливым. Ее внимание привлек телевизор над баром. Я поднял глаза и увидел, как появился диктор, его рот беззвучно двигался, а над его левым плечом висел логотип Высшей лиги бейсбола. перешел к шумной группе, явно записанной во время игры, многие из которых аплодировали и делали торжествующие жесты.

Я оглянулся на Гвен, у которой была возбужденная улыбка на лице. Должно быть, бармен наполнил ей стакан, пока я был отвлечен, потому что она пила еще один бокал вина, довольно поспешно.Вскоре ее бокал был пуст, а я все еще пил вторую кружку эля. Она поставила стакан, может быть, немного тяжелее, чем обычно для бокала, но не настолько, чтобы разбить его. "Бейсбольный фанат?" - поинтересовался я, как будто уже не мог сказать по ее реакции. "Ага!" - ответила она, все еще улыбаясь, как школьница.

«Как ты можешь не быть? Конечно, я вырос в доме, полном фанатов бейсбола, но это не имеет значения». «Ну, это не так», - сухо сказал я. Как будто я произнес пули и выстрелил в нее.

«Конечно, - добавил я, - я действительно не слежу за спортом, поэтому, думаю, у меня нет предубеждений». «Нам просто нужно поработать над этим», - прокомментировала Гвен больше про себя, чем что-либо еще. Она снова жестом показала бармену, чтобы он снова налил ей стакан, и он нерешительно посмотрел на него, как бы говоря: «Вы уверены?» Она снова махнула рукой, и в другой раз ему не нужно было говорить. Как только она была удовлетворена своим наполненным стаканом, она повернулась, повернувшись за спину, и я проследил за ее взглядом, который упал на музыкальный автомат. Она испускала песню с кликовыми перкуссиями и наполовину спетыми текстами, которые сделали бы Мадонну Б.

"Ух!" Я вздрогнул, внезапно осознав музыку во время приятного отвлекающего разговора. «Кому-то нужно убить кошку». «Достаточно легко исправить», - ответила она. Она полезла в карман сбоку своей сумочки и вытащила пару слегка помятых однодолларовых купюр. Она встала с табурета, взяв сумочку в одну руку, и направилась к музыкальному аппарату.

Ее бедра покачивались под юбкой, когда она грациозно скользнула к музыкальному автомату. Она вставляла банкноты в их приемник, поэтому я взял наши стаканы со стойки и последовал за ними. Она зависла над машиной, нажимая кнопку и позволяя пластинам, отображающим список песен для каждого компакт-диска, скользить справа налево. На мгновение мои мысли вернулись к дням, когда ящики на столах были в крошечных закусочных моей юности.

Ее голос прервал мое воспоминание. «Вау, Синатра, Ра, нет сомнений. Я никогда не видел коллекции столь эклектичной, как эта.

Кроме тебя… - начала она, ловя себя на слове, которое не должна была произносить. - Знаешь, плейлисты людей в Интернете. - Понятно, - кивнула я.

- Что-нибудь хорошее? ухмыльнулся и набрал отрывок из Мередит Брукс или Мегадэт, я не мог сказать, что именно.Обложки альбомов на мгновение сидели бок о бок, но вскоре Мегадет соскользнула вправо и перекрыла Мередит Брукс, открыв Meat Loaf. Лиза Лоэб, Lifehouse, Ленни Кравиц. Список продолжался и продолжался. Вскоре Guns 'N' Roses оказались лицом к лицу, и Гвен выбрала другой вариант.

Она посмотрела на меня и сказала: «Еще один. Вы выбираете ". Она взяла очки из моих рук и отошла в сторону, чтобы дать мне свободу действий.

Мне потребовалось всего несколько нажатий кнопки" Обзор ", чтобы найти подходящую песню. Я посмотрел на нее, и она пристально посмотрела на нее. через плечо.

Я вежливо откашлялся, она закатила глаза и отвернулась. Я набрал свой выбор, случайно нажал кнопки просмотра и повернулся к ней. Во время нашего выбора играла похожая песня, и я молился в очереди больше не было.

Она смотрела на меня с любопытством. «Итак, какую песню ты выбрала?» - спросила она. «Я не говорю тебе, - возразила я. - Тебе нужно подождать и выяснить». Она слегка надула губы.

«Ненавижу сюрпризы» «Это жизнь», - прокомментировал я, делая еще один глоток эля. Она сделала большой глоток из своего стакана. Это был ее третий напиток менее чем за час. "С тобой все будет в порядке по дороге домой?" - искренне спросил я.

Она бросила на меня взгляд и усмехнулась. «Обеспокоенный посетитель бара? Раньше у меня было много реплик, но это новое!» Я не был уверен, издевается ли она надо мной в шутку или пытается меня унизить. «Я могу вызвать такси, если ты действительно так обеспокоен». «Или я могу отвезти тебя к тебе в квартиру и высадить», - сказал я, как мог, стараясь не звучать так, будто я мелко к ней приставал. Конечно, образ ее тела на фоне моего играл в злые игры в глубине души, но мне очень нравилась компания Гвен, и я не хотел ничего торопить.

«Не более того, - добавил я, чтобы доказать свою искренность. «Какое благородство с вашей стороны», - заявила она, но с добродушной ухмылкой. «Вот что я тебе скажу, если ты сможешь победить меня в игре в бильярд, я позволю тебе привести меня домой.

Мой дом, и просто чтобы высадить меня. Если ты проиграешь, я вызываю такси, и ты уходишь. Я». Я даже дам тебе сломаться.

Сделка? " Я колебался. Я знал, что не очень хорошо играю в бильярд, и прямо сейчас я действительно мог все упустить. За пару секунд, пока я обдумывал свои варианты, новая песня заменила прежнюю. Он открылся ударом рок-барабана, к которому присоединилась гитара.

Я знал эту песню. Сука. Нет, песня называется Bitch, а не Gwen.

Однако прямо сейчас она определенно играла роль. И я решил, что готов принять вызов. "По рукам." Мы обменялись рукопожатием, и я понял, что мы впервые соприкоснулись с ней с тех пор, как сел рядом с ней. Ее кожа была мягкой на ощупь, гладкой.

Мне казалось, что такая же гладкость была однородной, а не только ее руки. Я поправил свои мысли и нерешительно выпустил ее руку. Я мог ошибаться, но я чувствовал, что она тоже не хотела отпускать. Мы вытащили две реплики из стены, и я положил свою на вытянутую руку, повернув ее и убедившись, что она прямая.

Ей не понравился тот, который она выбрала, поскольку она покатилась по столу, поэтому она заменила свой и вытащила новый. Мне пришлось обойти бильярдный стол, чтобы положить деньги в выдвижной лоток, и я воспользовался возможностью снова взглянуть вверх и вниз по ее телу. Она стояла на каблуках примерно 5 футов 6 дюймов; макушка ее головы доходила до моего лба. Наблюдать за ней было потрясающе, и она была уверена.

Я снял стойку с крючка и начал вставлять в нее яйца. был доволен своей новой репликой, потому что она подошла ко мне и меняла порядок мячей, даже когда я поднимал больше. «Придирчивый, придирчивый!» - прокомментировал я, и она просто сердито посмотрела на меня.

Ну, насмешливо. Я вытащил биток и расположил его, когда она поставила стойку с шарами и подняла рамку, оставив аккуратный треугольник из сфер. Я зачеркнул кончик своего кия и наклонился.

Кий дважды скользнул по моим пальцам, когда я осторожно прицелился. На третьем ударе я толкнул кий вперед и ударил по белому мячу, заставив его полететь в аккуратную формацию, и с серией случайных трещин они разлетелись. Они ударились о войлочные плечи стола, и, наконец, один, отскочил от края углового кармана и упал в отверстие. Это был сплошной желтый шар. Может, два мяча? Я не мог вспомнить.

Показывает, как часто я играю в эту игру. «Неплохо», - прокомментировала Гвен. «Госпожа Удача улыбается». Я снова осмотрел стол. Мои дальнейшие перспективы были не столь обнадеживающими.

Я смог забить еще один мяч, но оставался либо необходимость пробивать полосатые шары, либо стрелять по кластерам. Я попробовал то, что считал умеренно трудным, но при поражении намеченной цели он отскочил под неожиданным углом и не попал в лузу. бедняжка, - поддразнила Гвен, нарисовав свою реплику и сильно ударив по своей белой сфере. Я смотрел, как она тонет, что, как я думал, будет довольно трудным выстрелом, и сглотнул.

Сука закончила, и Ноябрьский дождь заменил его своим пианино, электрогитара и полная симфония. Гвен сделала еще один выстрел, на этот раз немного легче, и она утопила его без ошибок. На третьем прицеле она внимательно увидела меня, и она расположилась так, что она была напротив меня, наклонившись стол, высветив мне небольшой вырез.

Ее блузка свисала достаточно низко, чтобы я мог видеть, что ее груди ограничены черным цветом с кружевной отделкой, но все, что дальше, было скрыто тканью ее блузки или тенью внутри. Она должна концентрировались больше на ее поддразнивании, чем на ее прицеливании, потому что биток быстро прошел мимо ее шара и попал в лузу чуть дальше. «Черт возьми», - пробормотала она, толкая резиновый конец своего кия о пол рядом с ней.

взял мой стакан, чтобы сделать еще один глоток моего эля, прежде чем отправиться на тур п. Следующими тремя ударами я ударил по золоту, быстро потопив все три. Конечно, это были легкие удары, но требовалось немного сдержанности, чтобы не утопить биток. Однако на четвертый раз я снова неверно прицелился, загнав предполагаемую жертву в мяч соперника и вместо этого бросив его в лузу.

На всякий случай биток упал в другую лузу. Ой! Оскорбление? Травма, повреждение? Не было никакой разницы, что это за точка. Я смущенно посмотрел на Гвен, она просто улыбнулась и восстановила контроль над столом. Она вытащила бледный шар из приемника и покатила его в ладони.

Ее пальцы колебались, когда мяч двигался в ее руке по часовой стрелке. Я почувствовал непроизвольную боль в паху при виде. Я проклял свой разум за привнесение сексуальных визуальных эффектов и перевел взгляд с ее руки в ее глаза. Она улыбалась, зная, как ее действия влияют на меня.

В игре была игра, и хотя я был впереди в бильярде, она доминировала в другой, более социальной игре. Она возобновила свою очередь. Она была уверенной и подвижной, сильно била по яйцам. Я украдкой поглядывал на ее рубашку и попку, когда она наклонялась, чтобы выбрать цель или ударить по мячу.

Вскоре на зеленом сукне осталось четыре мяча: два моих, один ее и желанный восьмой мяч. Я огляделся и заметил, что посетителей в пабе стало еще меньше, остальная часть толпы была у бара. В игру меня вернуло очень приятное ощущение. Я посмотрел вниз и обнаружил, что Гвен склонилась над столом и прицелилась, прижавшись щеками своей стройной попки к передней части моих штанов. Я тяжело вздохнул от внезапного изменения и почувствовал, как мой таз внезапно наклонился вперед в ответ.

Она задержалась там дольше, чем нужно для укола. Каждый раз, когда она возвращала свою реплику, она возвращала и свое тело, и это заставляло мой член медленно подниматься. Она должна была знать о физическом эффекте, который она производила сейчас. Наконец она бросила свою последнюю полосатую мишень в карман, прижалась ко мне и оглянулась через плечо, смиренно говоря: «Извините меня», прежде чем отойти.

Мне пришлось быстро приспособиться к моей теперь видимой выпуклости. Она внезапно засмеялась, и я с любопытством посмотрел на нее. Помимо восьмого шара, было два сплошных шара, один фиолетовый и один синий. «Посмотрите, кто остался с синими шарами», - хихикнула она. «Нет, спасибо, - возразил я.

Сообразительность - это еще одна из многих моих услуг. Я снова обратил внимание на игру. У нее был относительно легкий выстрел. Ей нужно было отбить восьмерку под небольшим углом, чтобы загнать его в угловую лузу. Она наклонилась и один раз вернула кий.

Что-то было не так. Она снова отстранилась. Я сравнил соотношение между восьмеркой, битком и прямой линией битка.

Я наблюдал, как вычерченный синим мелом кончик кия ударил по белому шару и устремился к черному. Но вместо того, чтобы ударить по нему и погрузить в лузу, белый биток проигнорировал его, ударил по тыльной стороне лузы и упал из виду. Я недоверчиво разинул рот. Это был простой выстрел, и она все провалила.

Она посмотрела на меня и только пищала: «Ой!» Без выражения на лице, которое соответствовало бы смущению, и повернулась к стойке с кием. «Почему…» - пробормотал я. Я обнаружил, что подхожу к ней. "Вы бросили игру!" "Вы уверены, что?" - сказала она, сдерживая улыбку.

«Может быть, нам стоит проверить мгновенный повтор». «Ты мог выиграть, и ты выбросил его! Почему?» Мой голос был тихим, но твердым. Я оказался позади нее, ее волосы все еще были аккуратно собраны в пучок, а ее тонкая шея спускалась до плеч.

Она слегка вздрогнула, и я понял, что последняя фраза приземлилась на ее обнаженной шее. Она откинулась назад. Когда я закончил фразу, между нами было всего несколько дюймов, а теперь их не было. Я чувствовал ее твердые лопатки, мускулистую спину и тугую задницу, прижимающуюся ко мне. Опустив голову, я повторил: «Почему?» ей в шею.

По коже у нее образовались мурашки, а в горле вырвался легкий стон. Я снова мог видеть ее декольте, хотя она снова была скрыта ее блузкой. «Я думаю, тебе пора отвезти меня домой, Лэнс», - сказала она.

Я отступил, чтобы дать ей возможность снова двигаться. Она повернула плечи, чтобы избавиться от ощущений, и повернулась ко мне. «Убери здесь, и я сейчас вернусь». С этими словами она схватила сумочку и зашагала в дамскую комнату. Я сгреб последний шарик в случайный карман, вернул наши стаканы в бар, и бармен позволил мне оплатить оба наших счета.

Играли последние тридцать секунд «ноябрьского дождя», когда появилась Гвен, подошла ко мне и взяла меня за локоть. Я хотел помедлить, дать ей возможность услышать песню, которую я выбрал, как я и обещал, но она уже двигалась вперед, и я последовал ее примеру. К этому времени ночь была завершена; уличные фонари сияли янтарем на асфальте и бетоне. Воздух был прохладнее, чем раньше, но отнюдь не холодным.

Погода стояла отличная, чтобы искупаться ночью. Гвен на мгновение огляделась и внезапно потянула меня вперед, но остановилась и спросила: «Какой из них твой?» Я сделал шаг тем же ионом, что и она, и мы направились к моему седану. Я вытащил из кармана брелок и щелкнул будильником. Красный «корвет» зажужжал, его огни мигнули один раз, и щелчок сигнализировал, что двери отперты. Мы подошли к пассажирской двери, и я любезно ее открыл.

Гвен проскользнула внутрь, поправляя юбку, прикрывая блеск ее ног. Я внутренне выругался и осторожно закрыл дверь, обошел машину и открыл дверь для себя, сел и пристегнулся. Гвен сделала то же самое и молча смотрела на рюкзак и одеяло на заднем сиденье.

Я вставил ключ в замок зажигания, и одним движением руки двигатель ожил, издав торжествующий рев. Загорелись огни приборной панели, и воздух наполнился пением какого-то старинного певца. Я включил рычаг переключения передач и посмотрел на Гвен. «У озера Крюк», - сказала она без моего ведома.

"Вы понимаете, о чем я?" Я кивнул и соскользнул с тротуара на узкую улицу. Я проверил ограничение скорости и балансировал между приемлемо быстрым и быстрым "лицензированием и регистрацией". Вскоре мы оказались на шоссе. Свет заливал каюту, освещая лицо Гвен, ее вздымающуюся грудь, пока мы не прошли под лампой и стыком лобового стекла и крыши, создавая резкую тень, которая падала на ее тело. Это повторялось под каждым фонарем, пока мы мчались по шоссе.

Около тридцати секунд прямо под нами пролегало ровное шоссе, прежде чем она протянула руку и взяла мою. Не говоря ни слова, она взяла свободную руку, приподняла край юбки и просунула мою руку внутрь. Ноги у нее были гладкие и безволосые. Она все еще держала мое запястье и поманила мою руку выше своего бедра.

Я не сводил глаз с дороги, но сосредоточился на руле и блуждающей руке. Я поднялся выше и кончиками пальцев нащупал влажную соломенную прядь волос. Автомобиль на мгновение накренился к плечу, когда я понял, что поездка в туалет дала ей возможность снять свои трусики. Или она не была одета с самого начала? Мысли плыли в моей голове, как наркотик.

Чем больше я думал об этом, тем больше возбуждался; чем больше я возбуждался, тем быстрее и эротичнее появлялись образы. Мои пальцы инстинктивно проследили ее мягкие лепестки до выступа с капюшоном и вернулись вниз. Я обнаружил ее ожидающие складки и осторожно просунул внутрь палец. В ответ она раздвинула ноги. Она уже была гладкой, и ее внутренние стенки выжидательно цеплялись за мои пальцы.

Я продвинулся дальше, исследуя, проверяя ее. Я посмотрел на нее. Она держала юбку обеими руками, предоставляя мне свободный доступ.

Ее голова была откинута назад настолько, насколько позволяло сиденье. Ее дыхание было глубоким, но еще не быстрым. Я снова перевел взгляд на дорогу и понял, что приближаюсь к выходу к озеру, но оказался не на той полосе. Не вызывая паники, я свободной рукой дернул за руль и вовремя пересек три полосы движения, чтобы безопасно выехать. Гвен была не мудрее.

К настоящему времени мой палец медленно скользил внутрь и наружу из ее нежных внутренностей, но я знал, что она хотела большего. Я вытащил палец, влажный от ее росы, и, поддерживая постоянный контакт, поднес кончики пальцев к ее клитору. Я чувствовал, как его кончик выглядывает из-под ее капюшона. Когда я его нашел, она вздрогнула и застонала.

Я провела пальцем по ней кружочками, пока шла по извилистой дороге. Я мог видеть, где впереди гаснут лампы, а за ними - лесная тьма, подчеркнутая лишь лунным светом, скользящим сквозь листья. Мои пальцы щелкнули обеими руками; одна рука крутила дальний свет, а другой заставляла Гвен корчиться на сиденье. Она тяжело дышала и тихо стонала, убеждая меня продолжить мою помощь.

В какой-то момент она закрылась и дернулась, но я не мог остановить этот импульс. Это было трудно, теперь я пытаюсь быть бдительным против диких животных, которые могут забредать на дорогу, отдавая дань уважения моему спутнику. Пару раз я видел, как маленькое суетливое существо начало продвигаться по дороге, но в свете моих фар они отступили домой. Я миновал табличку с надписью «Теперь входим в озеро Крюк», остановил толкающие пальцы и обратил внимание Гвен.

"Теперь где?" - мягко спросил я. Мой палец дернулся, и она немного подпрыгнула. «Первый поворот направо, затем сверните на вторую дорогу». Я кивнул и вернулся к своим прежним увлечениям. Я хотел убедиться, что не пропущу свою очередь, потому что возвращение назад не очень романтично.

Я нашел первую правую и снес ее. Он сполз вниз и в конце концов показал озеро Крюк, граничащее справа. Я считал подъездные пути. На втором я повернул руль, и огни засветились на вывеске с надписью «Лагерь на Туманном озере». В кемпингах было совершенно темно, и мне мешали деревянные ворота.

Гвен знала о моем вопросе еще до того, как я его задал, потому что она указала на небольшую бухту справа. «Сюда, по тропинке». Я повернул машину вправо, и как раз в дальнем конце небольшой поляны была грунтовая дорога, достаточно широкая для одной машины.

Он простирался на несколько сотен футов. Она попросила меня остановить машину, когда главную дорогу уже не было видно. Я неохотно вытащил пальцы между ее бедер и повернул ключ в замке зажигания. Машина замолчала, и звуки насекомых и лягушек разносились по стеклу.

Внезапно чья-то рука схватила меня за шею, потянула вправо и с силой коснулась губами Гвен. Я в шоке вытащил глаза, но они закрылись, и я открыл рот, когда она открыла свой. Мы повторили это действие в течение нескольких секунд, а затем я обнаружил, что мой язык прижимается к ее языку. Они окружили друг друга, борясь за власть друг над другом. Я заложил руку ей за голову и вытащил ее волосы из пучка.

Я почувствовал, как он упал на тыльную сторону моей руки, когда я положил руку ей на шею и усилил страсть нашего поцелуя. Другой рукой я расстегнул ремень безопасности, и я смог поднять свое тело вперед и расстегнуть ее ремень. Мы пытались прижаться друг к другу, но нам мешала консоль между нами. Вместо этого я был вынужден протянуть руку, схватить ее за спину и крепко погладить.

Должно быть, ей это понравилось, потому что я почувствовал ее стон у себя во рту. Моя рука двигалась из стороны в сторону, из стороны в сторону и сжимала ее грудь сквозь блузку. Они все еще были скрыты под бюстгальтером, но я могла чувствовать каждый контур кружевной чашки.

Я нашел ее сосок и осторожно ущипнул. Наши языки танцевали свое злое танго, пока наши руки блуждали. Ее рука бегала вверх и вниз по моей спине в приятном мини-массаже. «Мне нужно больше места», - выдохнула я между поцелуями, и Гвен согласно кивнула.

Я протянул руку и нажал кнопку, багажник рванул вверх, но не полностью. Я этого не видел, потому что окна запотели. "Выходи из машины." Мы открыли двери и внезапно заметили разницу температур внутри машины и снаружи. Хотя и не холодно, этого было достаточно, чтобы нас на мгновение вздрогнуло. Я полез в спину, схватил сложенное одеяло и положил его на крышу, когда вышел.

Я подошел к сундуку и поднял его. Внутри были разные автомобильные принадлежности, коробка с книгами, почти пустая корзина для пикника, хибачи и большая свеча из цитронеллы. Я достал последнюю, а также квадратную плоскую упаковку и коробку спичек из корзины и закрыл багажник.

Небольшой сверток, который я засунул в карман. Я подкрался к Гвен и снова поцеловал ее. Затем я поставил свечу на крышу, зажег ее, поднял одеяло и расстелил его на капоте машины. У Гвен внезапно появился понимающий вид, хотя ее лицо было тусклым в смеси свечей и лунного света.

Я поцеловал ее снова, и она не возражала. Она приоткрыла губы и скользнула языком между моими губами, и я приветствовал это своими собственными. Я был потерян в страсти наших объятий.

Я лишь наполовину осознавал свои руки, когда они нащупывали перед ее блузки, протискивая ее набухшие груди сквозь ткань ее одежды. Мои руки схватили ткань рубашки и потянули наружу, когда я оторвался от поцелуя. Крошечная пуговица ударила меня по шее, и я почувствовал еще один удар от груди. Вслед за ними мне был подарен образ обтянутой кружевами груди Гвен, гибкой и вздымающейся с каждым ее вздохом. Я снова притянул ее к себе и коснулся губами ее шеи.

Она благоухала ароматом лаванды, а ее кожа была слегка соленой от вкуса пота. Я лапал ее по спине, лаская мышцы, которые двигались и двигались под моими руками. Ее руки ухватились за мой галстук, и одним рывком более короткий конец выскользнул из узла, и его форма растворилась. Я целовал, облизывал и покусывал тугую плоть ее шеи и плеча, возясь пальцами с застежкой ее бюстгальтера. Небольшая часть меня, не заинтересованная в сексуальной энергии, исходящей от наших вздымающихся тел, отметила иронию в том, что я могла управлять движущимся транспортным средством, вручную доводя Гвен до экстаза, но я не могла успешно расстегнуть бюстгальтер.

Внезапно застежка в моих пальцах разжалась, и та часть меня, которая была вовлечена в нашу игру страсти (разумеется, почти все мои оставшиеся способности), закричала: «Ха!» "Какой?" - спросила Гвен между стонами и укусами. Моя рубашка была расстегнута наполовину. «Эээ, ничего», - сказал я и снова укусил ее за плечо, заставив ее упасть, когда ее колени ослабли. Я почувствовала себя слегка запутанной в свободной блузке, а теперь и в свободном лифчике.

Я согнул локти и взял ее блузку, стягивая ее по рукам. На мгновение она отказалась от своих усилий, чтобы я мог избавить ее от брошенного облачения. После того, как ее рукава были освобождены от ее запястий, она пожала плечами вперед, и бюстгальтер направил ее руки к земле, и она поймала его перевернутой рукой. Мы оба бросили выброшенную одежду на лобовое стекло. Я обнял ее за талию, снова притянул к себе, и поцеловал пустоту, образовавшуюся в ее ключице.

Она расстегнула пуговицы на моей рубашке, обнажив мою грудь, обнажив на ней легкий меховой мех. Она положила руки мне на плечи, а я продолжал ласкать ее шею и плечи. Вскоре моя рубашка была снята и скомкнулась на лобовом стекле вместе с ее рубашкой. Она запрокинула голову, когда я добрался до чувствительного места, и ее руки нашли мои волосы, и она провела пальцами по толстым прядям, опуская мою голову вниз. Я отважился спуститься ниже к холмам и долинам ее грудей, и я не торопился в своих исследованиях; ко рту присоединились мои руки, когда они ласкали, целовали, сжимали и облизывали в физической гармонии.

Результат был чистым блаженством для Гвен, которая снова корчилась, стонала одобрительно, и для меня, когда поддержка Гвен втянула меня в еще большее возбуждение. Я откинулся назад, чтобы дать себе время понаблюдать. Ее грудь спускалась от груди к полному и изящному изгибу и аккуратно заправлялась в складку, образованную жесткими косточками ее забытого нижнего белья. Они были небольшими, но относительно ее роста и веса; большая грудь могла бы выглядеть на ней неестественно. Ее соски расширялись примерно на полдюйма и были окружены ареолой размером с темный серебряный доллар.

Тон ее кожи здесь был нарушен, поскольку набор бледных треугольников обхватил ее грудь, где верх бикини закрыл ее до предела приличия. Даже в темноте леса можно было различить контрастную грань между тайной и публикой. Линия была просто касательной к ее ареоле, и вы могли представить, насколько близко они были от того, чтобы быть увиденным из-под верха купального костюма. Хотя прошла всего пара секунд, я больше не мог сдерживаться.

Я наклонился, взял один из этих сосков в рот и надавил, втягивая воздух в глубину рта и создавая вакуум. Гвен ахнула от удивления и удовольствия и обхватила руками мою шею, чтобы прижать меня к себе. Кончик ее удлинения прошел мимо моих губ, и я провел языком по нему, вокруг него, пытаясь вытянуть из нее больше. Мои руки снова вернулись к своему собственному движению, одна схватила ее правую грудь и ловко манипулировала ее соском, щипая и рывки, а другая скользнула до ее колена, прежде чем подняться за занавеску ее юбки.

К настоящему времени ее связующее звено было не просто влажным, а скользким от ее собственной естественной росы. Палец скользнул в нее, и внутри нее было так, как будто в ней было ограниченное пространство, потому что в то же время она издала восхитительный визг. Я вытянул палец, поглаживая ближайшую стену. Когда я это сделал, я почувствовал гребень ее точки G и слегка прижался к нему, продолжая отходить. Гвен снова закрылась.

Мой палец был теперь полностью свободен от ее глубины и покрыт ее влажностью. Мой кончик пальца проследил за складками ее половых губ и нашел пункт назначения. Ее шишка была опухшей, и даже от того, что она нащупала его на ощупь, у нее пошла дрожь. Я знал, что довести ее до оргазма не займет много времени, и я пытался побороть свое рвение, чтобы продлить его. Поглаживаю чувствительное место длиной пальца.

Я быстро щелкнул по нему кончиком. Я обвел его плоской последней цифрой. Каждый вариант вызывал новый отклик, но в каждом движении я не мог остановить неизбежное. Она манила руками и словами, губами и тазовыми толчками. «Сложнее», - сказала Гвен наполовину как приказ, наполовину как мольба.

Я не был из тех, кто разочаровывался, и я крепко прижался пальцами к ее клитору, покачивая ими взад и вперед. Она вскрикнула, ее наполнил оргазм, и я наблюдал, как ее лицо исказилось в морщинистой улыбке. Мое животное возбуждение смешивалось с удовлетворением этим климатическим результатом. (Это не каламбур.) Она крепко прижалась ко мне, ее грудь нерегулярно вздымалась, когда она пыталась восстановить нормальное дыхание. Я чувствовал, что, если бы она этого не сделала, она упала бы боком вдоль машины.

Через мгновение она пришла в себя, а я все еще сутулился, прижавшись половиной лица к ее декольте. Я убрал руки, и она воспользовалась возможностью, чтобы поднять меня и посмотреть мне в глаза. Она снова прижалась губами к моим, и, прежде чем я смог уточнить это, она отвела лицо. За деревьями мы услышали, как проезжает одинокая машина, и толстые ветки почти полностью закрывают ее фары. Она посмотрела мне прямо в глаза и медленно и ясно говорила с убеждением.

«Ты мне нужен. Прямо сейчас. Внутри меня». Ее слова были прерваны глубоким вздохом. Следующее действие могло быть чистой комедией для случайного наблюдателя, но для нас это был акт отчаяния.

Мы обе схватились за мой ремень одновременно, возясь с пряжкой, и стали мешать друг другу. Это продолжалось всего пару секунд, потому что я решил закончить битву и нырнул к ее шее, прижался к ней губами и снова насиловал ее шею. Я добился того, что искал: Гвен остановилась и замерла, словно очарованная.

Я представил, что ее глаза могли даже расфокусироваться. Это дало мне возможность расстегивать и снимать собственную одежду. Я полез в карман и взял квадратную обертку ладонью. С расстегнутым поясом и расстегнутой ширинкой брюки упали до щиколоток. Даже в своем загипнотизированном состоянии Гвен, должно быть, знала о том, что происходит, потому что ее руки нашли талию моих боксеров.

Сосредоточившись на Гвен, я перестал обращать внимание на собственное возбужденное проявление. Теперь, когда ткань скользила по всей длине моей эрекции, когда Гвен раздевала меня, я осознавал каждую нить, ласкающую ее. Кончик выглядывал из-под эластичного верха, и, когда нижнее белье не касалось моих бедер, Гвен позволила силе тяжести позаботиться обо всем остальном и переключила свое внимание на другое, а именно на мой твердый член.

Ее руки обвились вокруг него, и она держала его свободно. Я чувствовал, как ее пальцы медленно скользят от головы к рукояти, как будто ей нужно было ощутить это вслепую, чтобы понять, как это выглядит. Она повторила действие, и оно поразило меня молнией.

Ее хватка сжималась с каждым ударом, и я знал, что если я собираюсь действовать, мне нужно сделать это сейчас, иначе она доведет меня до оргазма. Я оторвался от ее шеи и поднял ее за талию, усадив на покрытый одеялом капот моей машины. Это заставило ее освободить мой член, и, освободив руки, она подползла вверх, опираясь на локти.

Она приподняла ноги так, чтобы они стояли на одеяле, а ее колени были в воздухе. В результате ее юбка доходила до талии, и я мог видеть, что тот же бледный контраст на ее груди повторяется в ее тазу. Я хотел просто запрыгнуть в машину и схватить ее, позволив зверю внутри меня контролировать, но во мне все еще была унция рациональности.

Я разорвал упаковку и достал полупрозрачный презерватив, надел его на кончик и развернул по стержню. Обертка выпала из моей руки, и я вылезла из штанов и поползла поверх капюшона через открытые ворота, созданные ногами Гвен, и я зависла там, стоя на четвереньках. Я чувствовал тепло, исходящее от металлического капюшона под одеялом, которое рассеивалось и становилось комфортным благодаря его ткани. Я продвинула бедра вперед, пока не почувствовала, как мой фаллос упирается в пушистый связующий узел Гвен. Я уже мог чувствовать ее влажность сквозь тонкий латекс, ее рука протянулась между нами, чтобы схватить меня, готовясь, ее пальцы слегка дрожали от предвкушения.

Я наклонился и поцеловал ее в губы. Ее рука нашла меня, и я почувствовал, как мой кончик направляется вдоль ее половых губ к устью ее влагалища. Я посмотрел ей в глаза и увидел умоляющее выражение, исходящее из самого ее существа.

Я больше не мог и не хотел ей отказывать. Первый удар погрузил меня глубоко в нее. Это был не укол, а постоянный, целеустремленный, целенаправленный прыжок, предназначенный для того, чтобы мы привыкли к нашему внезапному унисону. Я был полностью в ней, и она осознавала это ощущение так же, как и я. Она смотрела на меня с удивлением.

Она вытащила руку между нами и положила обе руки мне на плечи. Я отстранился, и я мог сказать, что ее тело не хотело этого, поскольку ее влагалище сжалось вокруг меня. Я ей услужил и снова толкнул ее.

От толчка она ахнула. Я толкнул, ахнула она. Это казалось недосказанным пониманием, и я стал вносить больше, толкая все больше. Ее вздохи сопровождались стонами, и ее бедра инстинктивно приподнялись, чтобы встретиться с моими. Ее ноги обвивали мои бедра, и мы повторялись.

Мы были органической машиной, мой стоящий посох толкался в складки ее самой сокровенной сущности, и она принимала все мои усилия, а я был справедливо вознагражден стонами и ласками. Я опустил торс ниже, чтобы мои губы снова встретились с ее губами, и схватил ее за затылок и плечо, чтобы получить больше рычагов воздействия, больше возможностей доставить ей удовольствие. Она внезапно отвела мою голову в сторону и в сладкой мести изнасиловала мою шею поцелуями и укусами, как я сделал с ней.

Это был экстаз, безупречный и бессмертный, грубый, абсолютный. Мы больше не были Гвен и Лэнсом. Мы никогда не были и никогда не будем.

Имена были просто ярлыками по сравнению с этой формой поклонения. Все, что было, - это толчки, стоны и следы от ногтей, бегущие по моей спине. «Да, да, о Боже, да», - пела Гвен, когда ее оргазм обрушился на нее. Ее и без того тесное внутреннее пространство сжалось на мне сильнее.

Слезы текли по ее щекам, и я знал, что не нужно много, чтобы предложить ей больше. Точно так же я был истощен моим собственным окутывающим удовольствием, но животное во мне знало, что мне нужно дать больше, что, если бы у меня что-нибудь осталось, я был бы вором в высшем позоре. Я удвоил свои усилия. Она захныкала в знак признательности. Я знал, что она потеряна для плотских ощущений своих чресл, и я чувствовал внутри себя муки гордости за то, что отдал их ей.

Мы двигались быстрее и сильнее, и наши тела ударялись друг о друга с слышимыми хлопками. Я чувствовал приближение кульминации и не хотел оставаться в одиночестве. Я взял прядь волос и дернул ее голову набок, стараясь не причинить ей дискомфорта, поднес свой рот к ее плечу и прижался к нему зубами. Реакция была мгновенной, и именно то, что мы хотели, то, что нам нужно. Ее таз ударился в мой, и волны удовольствия прокатились по ее коже.

Ее движения усилили мое собственное возбуждение, и в конечном итоге наступил мой оргазм. Я вошел так глубоко, как мог, моя рукоять плотно прижалась к ней, и я почувствовал свой взрыв внутри профилактического средства. Я задыхался, когда мы с Гвен остановились. Я вырвался из нее, и она освободила меня от хватки своих ног. Я перелез через ее ногу и лег рядом с ней.

Ее руки лежали на животе, и она отчаянно дышала. Она вздохнула и посмотрела на меня. Я выбросил использованную резину и прижался к ней.

Я наклонился и впервые нежно поцеловал ее. Это был поцелуй не страсти, а искренней привязанности, любви. Она посмотрела вниз и начала смеяться.

Я с любопытством посмотрел вниз и увидел за нашими обнаженными телами две пары еще одетых ног. Ее туфли все еще крепились ремешком сверху, а я все еще носила носки и походные ботинки. «Может, нам стоит одеться», - прошептала она. Я согласно кивнул и соскользнул с капюшона, осторожно вставив ноги в отверстия, оставленные мятым нижним бельем и брюками. Я подтянул их к ногам и закрепил.

На Гвен был бюстгальтер, и она рассматривала блузку. "Я только что купил это!" - пожаловалась она, отметив отсутствие кнопок. «Я любил эту блузку! Ты должен мне новую!» Она подчеркнула это указательным пальцем, но на ее лице было выражение веселья. «Я ничего не мог с собой поделать», - усмехнулся я в защиту. Я подошел к задней двери и открыл ее.

Я расстегнула молнию на рюкзаке, вытащила футболку и, копнув глубже, пару кружевных трусиков. Я закрыл дверь и передал одежду женщине на моем капюшоне. «Просто будь рад, что на этот раз я пришел подготовленным». Она просто закатила глаза и натянула футболку через голову.

Он был черным и прилипал к ее торсу, намекая на великолепное тело под ним. Я натянул рубашку через голову и с грустью наблюдал, как она подтягивала трусики вверх по ногам и помещала их под юбку. Одевшись, она снова притянула меня к себе.

Мы целовались несколько минут нежно, нежно. Я помог ей спрыгнуть с капюшона и собрал одеяло, свернув его в клубок и держа под мышкой, когда открыл ее дверь. Она скользнула на сиденье и втянула ноги внутрь. Я с лязгом закрыл дверь и снова обошел машину.

Я сделал паузу, чтобы бросить одеяло на заднее сиденье, а затем вошел в мою сторону. Ключ все еще был в замке зажигания, и, повернувшись, машина ожила. «Итак, Ланселот, - поддразнила она, - ты всегда так относишься к совершенно незнакомым людям?» Я наклонился и мягко сказал: «Только те, за кого я женюсь. Я люблю тебя, моя жена».

Это вызвало теплую улыбку на ее лице, я поднес ее руку к своим губам и поцеловал чуть выше ее обручального кольца. «Я тоже люблю тебя, муж мой. Кстати, какую песню ты выбрал?» Она наклонилась и поцеловала мои губы.

«Убежать», - я включил задний ход, и машина поползла назад. "Песня Пина Колада?" спросила она. Я кивнул в подтверждение, повернул руль, и машина направилась к дороге. "Вы не забыли прибраться на этот раз?" - спросила женщина рядом со мной.

Я закатила улыбающиеся глаза, но знала, что снова забыла, и теперь мне нужно убрать почти дюжину порванных оберток. Я пожал плечами и вслух признался: «Может, вспомню на следующей неделе».

Похожие истории