Эта старая черная магия

У жены дипломата есть ее первый черный член…

🕑 18 минут минут Групповой секс Истории

Мы смотрели десятичасовые новости, Ви сидела рядом со мной на диване, когда мне показалось, что я увидела его. Просто групповой снимок на красной дорожке Каннского фестиваля. Камера не задерживалась, и через несколько секунд изображение исчезло. Ви, понимая, что что-то привлекло мое внимание, подняла бровь. Я сказал: «Нтомбе.

Было предположение о юге Франции, не так ли? Когда он отправился в изгнание». — Думаю, да, — сказала она, — но это было давно. Почему? «Мне показалось, что я его видел.

Даже по прошествии стольких лет его нелегко забыть». «Вы ожидаете, что он снова появится в Каннах?» — Да, с его качествами. Он мог бы сделать его очень популярным. — Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала Ви.

«Кинг Донг». Так его называли за спиной. Если бы он знал, то не возражал бы.

«Да, Кинг Донг». Воспоминание, очевидно, тоже возникло у нее в голове, потому что она позволила своей руке опуститься мне на колени. Ее пальцы начали исследовать. Я почувствовал, что начинаю реагировать.

Вы должны понимать, что это не было обычным поведением для нас. В конце концов, нам обоим за шестьдесят. Не то чтобы мы отказались от секса, но он стал менее страстным времяпрепровождением, чем раньше. Но вот Ви в нашей гостиной пьет виски с содовой перед сном и неожиданно проявляет инициативу.

"Кровать?" Я спросил. "Нет. Давайте сделаем это здесь. Сейчас.

Вы готовы, не так ли?" Ее пальцы слегка сжали хватку. Я был. Более чем готов, возбужден, даже взволнован. Нтомбе был первым и единственным, как она утверждала, черным членом Ви.

Воспоминание о том, как это произошло, было чем-то, что мы использовали в прошлом, хотя и не в последнее время. Это работало тогда и работало сейчас. Ви уже сбросила трусики на ковер и склонилась над подлокотником дивана, задрав юбку до талии. Я расстегнул молнию и двинулся за ней. В эти дни мы склонялись к тому, чтобы начать с устного.

Минет всегда был одним из исключительных навыков Ви, даже когда мы были в медовом месяце. Мне нравилось отвечать взаимностью, особенно сейчас, когда это помогало ей смазывать. Но не в этот раз. Я скользнул двумя пальцами между ее ног и наткнулся на влажность и тепло. — Все в порядке, дорогой, — сказала она, оглядываясь через плечо.

"Я готов. Вставь его. Сделай это, как мы привыкли». Давно я не видел Ви в такой течке? Давно, подумал я. Воспоминание о Нтомбе, безусловно, сняло все запреты, которые могли возникнуть в отношении секса в гостиной при включенном свете и прогнозе погоды по телевизору.

Я взял свой член в руку, благодарный за то, что он никогда не был слишком плохим по сравнению с воспоминаниями моей жены о Нтомбе, и ввел его в нее. Глубокое проникновение оказалось легким. Это было встречено легким ворчанием Ви. Когда я начал двигаться, она снова заговорила через плечо. «Это не обязательно должен быть марафон, дорогая.

Неважно, если я не приду. Я просто хочу почувствовать, как ты делаешь это так, как мы привыкли. Жестко и быстро. Сделай меня сейчас».

Это было больше поддержки, чем мне нужно. Ви всегда отличалась стройной фигурой; к ее чести, она заботилась об этом хорошо. Нижние щеки, которые разошлись, чтобы облегчить мне вход, были твердыми и круглыми, а кожа по-прежнему гладкой и безупречной. Я крепко схватил ее за бедра и начал давать ей неоднократные преимущества моего члена на всю длину. Несомненно, мы бы устроили несколько комическое зрелище, оба еще полуодетые, бедра Ви белые над чулками, мои брюки на лодыжках, ее трусики в луже на полу.

Я закрыл глаза и сосредоточил все свои мысли на восхитительном ощущении, растущем во мне, готовящемся извергнуться в Ви, подтверждая любовь, которая была основой нашего брака. "Да. Да. Да, дорогая!" — восклицала она, когда каждый толчок врывался в нее.

" Да нет!" Я услышала собственный крик, когда оргазм настиг меня одним долгим истощающим спазмом. Пока он уменьшался, я оставался внутри нее, прижавшись пахом к ее ягодицам, наслаждаясь ее сладким всасыванием, никогда не желая, чтобы это заканчивалось. Когда, наконец, мне пришлось уйти, я спросил ее, нужен ли ей я, чтобы завершить ее удовольствие.

— Нет, — сказала она, слегка целуя меня в щеку. «Я знаю, что ты это сделаешь, и я люблю тебя за это. Но ты дал мне то, что я хотел».

Собрав свои трусики и направившись в ванную, она сказала: «Надеюсь, мы оба скоро снова этого захотим». В одиночестве в гостиной, выключая телевизор, собирая стаканы с виски, выключая свет, закрывая дом на ночь, я размышлял о мимолетном изображении на экране, которое вызвало такой оживленный и полезный секс. Нтомбе. Патрис Омон Сен-Пьер Нтомбе. Многое из того, что я теперь знаю, получено из различных источников: личного опыта в течение части его двух с половиной лет «царствования»; брифинги министерства иностранных дел, которые, как правило, точны, но не полностью; и сообщения прессы, которые, как правило, в основном, но не полностью неточны.

Неизбежно, есть ряд неясных областей. Слухи, многие из них дикие, многие правдоподобные, но мало подтвержденных. По крайней мере, ясно, что он принял имя Нтомбе. Фамилия Сент-Пьер. Патрис был смышленым юношей, который попал в Сен-Сир, элитную французскую военную академию в Бретани.

Нет никакого объяснения, почему он не закончил третий и последний год своего курса, хотя высказывались предположения о каком-то дисциплинарном скандале. Затем большая часть десятилетия остается пропавшей без вести, пока он не появляется в Африке, называя себя не просто Нтомбе, но и президентом Нтомбе. Попутно можно отметить, что среди бывших кадетов Сен-Сира были Шарль де Голль; Людовик II, принц Монако; Петр I Сербии; Хадж Али Размара, бывший премьер-министр Ирана; и Фелипе Анхелес, известный мексиканский революционер. Патрис, возможно, чувствовал, что следует достойным предшественникам. Кратковременное существование государства Оринтомбе не произвело большого шума в европейской прессе и было легко забыто.

Это было несколько бесплодных квадратных миль холмистой местности в Центральной Африке, которая отделилась от своего более крупного соседа и не осталась незамеченной. Патрис, вероятно, спровоцировал этот процесс. Наверняка это он назвал его Оринтомбе и назвал столицу Нтомбевиллем — что еще? Одним из первых его действий на посту президента было проведение референдума о собственном титуле. Он так стремился продемонстрировать своим обедневшим подданным ценность умения считать, что сам подсчитывал голоса.

После этого он стал пожизненным президентом Нтомбе. Это была не самая престижная первая должность для молодого, недавно вышедшего замуж дипломата, но мне нужно было с чего-то начинать. Ви хотела знать, почему мы вообще удосужились узнать Оринтомбе. Я мог бы сравнить это только с тем, как дети собирают марки, желая иметь полный набор и надеясь, что даже самые малообещающие могут когда-нибудь оказаться ценными. Примечательно, что примерно через шесть месяцев после нашего прибытия казалось, что оптимизм второго пилота не был неуместным.

По Европе начали ходить слухи, что под каменистыми холмами Оринтомба залегает драгоценная минеральная руда. Оглядываясь назад, можно не сомневаться, что источником слухов был сам пожизненный президент. В то время в Лондоне так боялись, что мы можем что-то упустить, принимались поспешные решения по самым надуманным предположениям.

Мне сообщили, что в следующем месяце из Лондона выезжает группа минералогов и геодезистов. Это не будет легким путешествием. Ближайший к Оринтомбе аэропорт находился в соседней стране, с которой отношения Нтомбе были хрупкими. Если исследовательская группа прошла через таможню и иммиграционную службу, что не было гарантировано, им предстояло путешествие в 573 мили по плохим дорогам. По прибытии им должна была быть оказана всяческая помощь, но ни в коем случае не должна была раскрываться причина их визита.

Как этого добиться, оставалось решать мне. Первая проверка моих будущих перспектив как манипулятора дипломатическими ниточками. Тем временем Нтомбе пригласил нас обоих на ужин в Президентский дворец (большое, но неприметное здание, которое, как я понимаю, с тех пор было переоборудовано под гостиницу «Холидей Инн»).

Приглашение было беспрецедентным. Раньше я общался только на официальных встречах раз в две недели в офисе пожизненного президента. Ви встречалась с ним только однажды — на вечеринке в саду, которую он устроил в честь своего дня рождения. Позже она сказала мне, что он воспользовался ее реверансом, чтобы заглянуть в ее декольте.

Рука, которая позже ненадолго погладила ее попку, могла быть, а могла и не быть его. Ужин был настолько неформальным, насколько позволяло чувство собственной значимости Нтомбе. Нас было восемь. Нтомбе, одетый в длинное черное одеяние с золотой отделкой, сидел на слегка приподнятом возвышении со своим собственным столом.

Остальные из нас — Ви, я и пять жен Нтомбе — смотрели на него с противоположной стороны длинного стола, украшенного дорогим фарфором и хрусталем. (Я должен объяснить, что полигамия была привилегией, которую Нтомбе даровал себе. Она не распространялась на его подданных.) Вино было лучше, чем еда.

Нтомбе привез с родины погреб и повара. Шеф-повар продержался меньше месяца, прежде чем сбежал. Итак, мы ужасно ели, но неожиданно хорошо пили. До тех пор, пока Нтомбе не произнес тост.

«Выпьем, — сказал он, с ухмылкой подняв ко мне стакан, — за надежду, что ваша разведывательная группа прибудет раньше бельгийцев». Вот вам и конфиденциальные договоренности Лондона. Мало того, что они были известны Нтомбе, так еще и готовилась конкурирующая операция.

Я подумал, что лучше не реагировать, кроме как осушить свой стакан с большей беззаботностью, чем я чувствовал на самом деле. Но пожизненный президент был человеком сюрпризов. — Пойдем, — сказал он.

«Сейчас не время для бизнеса. Мы должны расслабиться». Он встал и повел в соседнюю комнату, где стоял длинный низкий диван и несколько больших подушек, разбросанных по полу. Нтомбе занял диван, дав понять, что мы с женами должны как можно лучше расслабиться на подушках.

Как только мы все уселись, он заговорил с двумя женами на их африканском языке, которым я в то время не владел, а позже бросил попытки. «Теперь, — продолжал он, — для развлечения я могу предложить вам кое-что, что вы не могли бы легко найти в Лондоне и дорого обошлись бы вам в Париже. Здесь это бесплатно.

Это женщины от природы чувственные». Двое Нтомбе выбрали розу и легко сняли с себя узорчатые платья свободного покроя, в которых они были одеты за ужином. Внизу оба были обнажены. Они подложили подушки, а затем устроились сами: один на ее спине с раздвинутыми бедрами, другой сверху, с ног до головы в классической позе шестьдесят девять.

Я взглянул на Ви, надеясь, что она не обидится и не вызовет дипломатического разногласия. К моему удивлению, она перехватила мой взгляд и приподняла бровь, которая казалась признательной. В ту ночь я многое узнал о Ви. Судя по всему, женам Нтомбе не нужны были предварительные приготовления.

Лаская друг друга исследующими руками, они начали лизать интимные места друг друга. Они общались ворчанием, которое, казалось, указывало, с одной стороны, на удовольствие, а с другой — на желание дальнейшего удовлетворения. Через некоторое время они расстались, сели на корточки лицом друг к другу и мастурбировали. Простое слово не может даже близко передать похотливую интенсивность, с которой они прикладывались, обводя пальцами в каждом случае выступающий розовый клитор, который блестел под его темным капюшоном. Некоторое время Нтомбе смотрел с явным одобрением.

Самостимуляция в пространстве между нами продолжалась, нарастающее возбуждение выражалось только в виде раскачивающихся движений, когда женщины толкались взад-вперед, запрокидывая головы вверх и время от времени издавая странный пронзительный крик. Затем, по сигналу своего хозяина, встали и остальные три жены. Один опустился на колени рядом с Нтомбе. Одним решительным движением она откинула его церемониальное одеяние, чтобы обнажить черный фаллос, огромный и возбужденный.

Ее голова опустилась, и растянутый член вошел в ее рот на дюйм на дюйм. Пока мое внимание было приковано к этому необыкновенному зрелищу, я заметил, что другая жена присела рядом со мной и осторожно, но твердо снимала с меня одежду. На другом конце комнаты Ви подвергалась такому же обращению от пятой женщины. Моя жена как будто прочитала мои мысли, потому что она улыбнулась мне и кивнула, желая, чтобы я знал (как она сказала мне впоследствии), что она не могла бы устроить дипломатическую сцену отказа, если бы эта мысль пришла ей в голову, что не было.

Только врожденная британская сдержанность может объяснить тот факт, что мы с Ви никогда не обсуждали секс между женщинами, иначе я бы знал, что он давно пророс в ее воображении как опыт, который стоит попробовать. Едва я успел понаблюдать за изумительным зрелищем моей жены, жадно открывающей свои бедра для языка своих товарищей, как мои мысли сосредоточились ближе к ней. Приставленная ко мне женщина нежно прижала меня к спине, прежде чем наклониться надо мной, чтобы ее груди обхватили мой пенис. Ее кожа, от природы жирная, массировала меня до полной эрекции за считанные секунды.

Она откинулась на спинку стула, чтобы оценить успех этого маневра, хмыкнула от явного удовлетворения и сменила позу. Теперь она стояла на коленях верхом на моем лице, ее собственная голова была у меня в паху, где ее руки тонко направляли меня в ее рот. Ничто в моем обучении в Министерстве иностранных дел не подготовило меня к этому, но мои мужские инстинкты просто взяли верх. Должен ли младший дипломат вставлять свой язык во влагалище одной из жен пожизненного президента? Наверное, нет, но мне было все равно.

Секс с Ви, хотя и несколько обычный, никогда не был менее чем приятным; в возбужденном состоянии я всегда мог играть свою роль в полной мере. Так я и сделал сейчас. На ранних стадиях мы были четырьмя парами, все связанные — с разной степенью силы и нюансов — более или менее бок о бок. Когда моя напарница встала на колени с простым приглашением сесть на нее сзади, я без колебаний согласился.

Я видел, что Ви поменялась позициями со своим сервером. Мастурбация пары возобновилась в шестьдесят девятом. Жена Нтомбе сидела у него на коленях верхом. лицом к нам, оседлав его с отработанным мастерством, зловеще покачивая грудью. Однако начальником манежа был Нтомбе.

Он обратился к женщинам двумя резкими фразами. Они сразу же отключились от своей нынешней деятельности, прежде чем перестроиться на нового партнера. Музыкальные круги без пустых кругов. Я обрадовался возможности позволить своему личному волнению немного утихнуть, поскольку у меня появились сомнения относительно дипломатического протокола, когда он приближался к точке невозврата.

К счастью, мой член не утратил своей силы духа. Я смог полностью принять участие, когда моя новая партнерша закинула свои лодыжки мне на плечи и раздвинула пальцами свои вагинальные губы. Карусель продолжалась, но постепенно теряла свою строгую связность.

В конце концов мы все, включая Нтомбе и его избранную жену, корчились на подушках. Конечно, с двумя мужчинами и шестью женщинами пожизненный президент и я редко отдыхали, хотя в моем случае время от времени паузы были. Вы можете задаться вопросом, почему я, с моим образованием в английской государственной школе, Кембриджском университете и Министерстве иностранных дел, не чувствовал отвращения к тому, что оказался в центре того, что было оргией, не меньше. С тех пор я часто задаю себе этот вопрос.

Мы с Ви обсудили это. Мы задавались вопросом, было ли какое-то зелье введено во время еды, но мы думаем, что нет. Мы можем только заключить, что секс в определенном контексте может быть подавляющей, всепоглощающей эмоцией.

Запреты не только не снимаются, но просто перестают существовать. Вот почему я мог спокойно смотреть, когда Нтомбе объявил — на этот раз по-французски, — что в финале он возьмет Ви. У моей жены не было выбора, но это не имело бы значения. Она была так же поглощена эротической атмосферой, коллективной похотью, как и я.

Если бы ее спросили, она бы с готовностью согласилась. К чести Нтомбе, была короткая пауза, когда одна из жен полезла в ящик стола, чтобы достать пачку презервативов. Видимо, в Сен-Сире его учили чему-то другому, кроме военных учений. Женщина открыла упаковку из фольги, увлажнила пенис пожизненного президента ртом, а затем свернула оболочку примерно на три четверти ее длины.

Удивительно, но Нтомбе вдруг рассмеялся громким ревом. Ви, сказал он, была англичанкой, а англичане были пионерами миссионерской позиции. Они привезли его в Африку, и Африка знала его нравы.

Ви взглянула на меня, неожиданно уязвимая. Я поднял брови: ты этого хочешь? Она поняла и кивнула. Я жестом показал Нтомбе, чтобы он продолжал.

Две жены подложили подушки под попку Ви, приподняв ее так, что ее вагина непристойно выпячивалась, готовая к заполнению отверстие. Нтомбе встал на колени между ног моей жены. Каждая из жен положила руку на колени Ви, держа ее открытой. Нтомбе взял свой пенис в руку, удержался и вставил его.

Его кряхтение не оставляло сомнений в том удовлетворении, которое он испытал. Он начал медленно, наполовину проникая, полностью уходя. Ви закрыла глаза и отдалась своему первому сексу с ярко одаренным черным мужчиной. Нтомбе постепенно становился все сильнее, толчки тверже и глубже.

Каждое полное проникновение сопровождалось одобрительным ворчанием. Смазка Ви была такой, что даже когда его пенис вышел полностью, он смог без колебаний ввести его обратно в нее. Это длилось гораздо дольше, чем я мог себе представить. Предположительно долгие предварительные занятия привели их обоих к плато, к тому возвышенному равновесию, когда физические ощущения изысканны, но не готовы требовать окончательной жертвы. Ви начала подкреплять ворчание Нтомбе восторженными бессловесными криками, сначала тихо, но становясь все громче и неконтролируемее.

Конечно, должен был быть конец, и когда он приблизился, видимо и слышно, одна из незанятых жен присела рядом со мной и начала мастурбировать меня. Ее глаза то и дело переводились с моего лица на парочку, возившуюся перед нами. Удивительно, но она умела чувствовать момент.

Когда Ви подняла свое тело, чтобы поглотить последние толчки Нтомбе, женщина крепче сжала мой пенис и последовала за остальными. Ви, Нтомбе и я подошли друг к другу с разницей в несколько секунд. Последствия можно кратко рассказать (хотя я не буду говорить о смущении, которое мы с Ви испытали, выбравшись с вечеринки Нтомбе). Британская разведывательная группа прибыла раньше бельгийцев.

Это была пустая победа: они быстро установили, что под выжженной и холмистой местностью Оринтомба лежит земля, совершенно свободная от какой-либо полезной минеральной руды. Британцы и бельгийцы уехали конвоем и вместе вернулись в Европу. Вскоре после того, как я сообщил неутешительные новости в Лондон, меня перевели на отдаленный остров в Тихом океане, который FO только что добавил в свою коллекцию. Об отречении Нтомбе и его исчезновении обратно в пустоту, из которой он появился, сообщалось кратко, как и об уходе Оринтомбе под защиту своего географического соседа.

За эти годы я немного продвинулся вверх по карьерной лестнице FO, получил диплом CBE и удалился с Ви на нашу виллу в Бексхилле. Нтомбе все реже фигурировал в нашем разговоре, пока мы не заметили этот мимолетный образ в телевизионных новостях. Я выключил свет, запер двери и направился в нашу спальню, где обнаружил голую Ви на кровати с раскинутыми конечностями.

Мы возобновили незаконченное ранее дело в гостиной с меньшим удовольствием, но с бесконечно любящим вторжением в тела друг друга. На этот раз Ви пришла, а я нет. Тем не менее, мы не заснули, не выразив благодарности за усиленную сексуальную активность, которую пробудило воспоминание Нтомбе. На следующее утро я нашел в «Таймс» фотографию группы в Каннах, которую мы видели на экране телевизора. Там, наполовину скрытый на заднем плане, был большой черный мужчина.

Это точно был не Нтомбе..

Похожие истории